Юлия Куркан - Sanctus deus [СИ]

— А если так? — сначала я не поняла о чем ты, неизвестно откуда появившаяся пчела целиком заняла мое внимание. Тихо ругнувшись, я вжалась в спинку скамейки, настороженно следя за зловредным насекомым. Твоя рука, с тонкими, длинными пальцами музыканта, мелькнула рядом, слегка задев мою щеку. Пчела исчезла так внезапно, что я сначала я не могла понять что произошло. Ты сидел, нисколько не изменив положение. Только рука теперь была сжата в кулак.

— Укусит! — непроизвольно ахнула я. Ты покачал головой, и разжал кулак. На ладони не было и следа укуса. Там лежала мертвая пчела. — Как? — я удивленно подняла брови. Ты небрежно отбросил насекомое в сторону.

— Вот так и меняются, казалось, необратимые события.

— Какой-то фокус? — я недоверчиво нахмурилась.

— Еще один парадокс человеческого сознания: увидев что-то, выбивающееся из рамок привычного понимания, мы перестаем верить даже собственным глазам, списывая все на обман зрения и просто галлюцинации. А можно еще и вот так… — что-то сдвинулось, смазалось, изменилось.

Я, словно бы издалека, услышала собственный голос.

— … не были совершены кем-то раньше? — ты выслушал мои доводы все с той же насмешливой полуулыбкой. Процессор твоего ноутбука тихо жужжал.

— Продолжим эксперимент? — сначала я не поняла о чем ты, неизвестно откуда появившаяся пчела целиком заняла мое внимание. Тихо ругнувшись, я вжалась в спинку скамейки, настороженно следя за зловредным насекомым. Твоя рука, с тонкими, длинными пальцами музыканта, мелькнула рядом, слегка задев меною щеку. Пчела исчезла так внезапно, что я сначала я не могла понять что произошло. Ты сидел, нисколько не изменив положение. Только рука теперь была сжата в кулак.

— Это же уже было! — теперь я понимала людей, которые сходят с ума. Секунду-другую ты, молча и внимательно, смотрел на меня… а потом запрокинул голову и тихо, хрипло рассмеялся. Голова шла кругом. Я не понимала, что делаю в этом чертовом парке, рядом с этим странным… существом. Ты резко оборвал смех, и подался вперед. Разжал кулак. Абсолютно живая, хоть и слегка помятая, пчела улетела восвояси. На ладони не было и следа укуса.

— Кто ты? — в горле першило, вопрос вышел больше похожим на карканье. Впрочем, ты все равно его понял.

— Слишком пафосно, не находишь? — ты продолжил с любопытством меня разглядывать. — По закону жанра теперь мне бы следовало вкрадчиво так заявить: «Я — часть той силы, что вечно хочет зла, и вечно совершает благо». Слишком театрально, слишком громко, да и просто слишком. Все гораздо проще, детка. Или сложнее, тут уж как посмотреть… — реальность волнами уплывала куда-то на восток. Твой голос звучал где-то далеко, напоминая тяжелые, сухие звуки тамтамов. Последнее, за что зацепился взгляд: время на твоих наручных часах: 13:23. Цифры расползались, то сжимаясь, то увеличиваясь, а потом и вовсе пропали.

Пробуждение выдалось не из приятных. Я чувствовала себя так, будто пытаюсь выкарабкаться из липкого мерзкого болота. Раз, или два оно засасывало меня, и тогда наступала абсолютная темнота: без воздуха, без сил, без желаний. В голове упорно плавала одна-единственная мысль: выбраться. Именно она не давала опустить руки, именно она подстегивала, заставляя стремится к едва различимому светлому огоньку где-то впереди.

Свет больно резанул по глазам. Голова, словно бы впитала в себя всю тяжесть моего иллюзорного болота, и теперь тяжелым валуном тянула голову обратно к подушке. Внезапно бросились в глаза старые, выгоревшие от солнца обои. Только сейчас я заметила, что они не благородно-золотистого, а тревожного, раздражающе-желтого цвета.

— Сменить, — тихо пробормотала я, борясь с желанием сейчас же вскочить с кровати, и ногтями отдирать неприятные бумажки со стен.

— Проснулась, — удовлетворенно произнес чей-то хрипловатый голос с порога. Тяжело поворачивая голову, я попыталась рассмотреть своего собеседника. Мысли были вялые, чугунно-неповоротливые. Скользя к двери, взгляд случайно упал на большие настенные часы. 13:23. Что-то странное было в этих цифрах, мысли потекли быстрее… Я испуганно подскочила на подушках, сморщившись от головной боли, и увидела на пороге тебя. Ты стоял, облокотившись на косяк, чуть склонив голову на левое плечо, и рассматривал меня, как диковинную зверушку. Левая половинка твоего рта приподнялась — насмешливая полуулыбка. Вопросы теснились в моей голове. Я никак не могла выбрать один, и пауза затягивалась до неприличного долго.