Владимир Лосев - Месть Демона

Понимание нужно для продолжения жизни, как урок, а не для смерти, для той вообще ничего не нужно, потому что она лишь переход от одной формы существования к другой… Я снова заплакал от бессилия, понимая, что сам не смогу никого убить, и даже ненавидеть, слишком слаб…

Не все способны убивать.

Не все…

Интересно, а придется ли мне отвечать за зверя, которого отправлю в этот мир?

Роман не спал, лежал на небольшом топчане, стоящем недалеко от печи и листал книгу

— Не могу заснуть, — пожаловался он, увидев меня. — Как только закрываю глаза, вижу ее изуродованное тело. И уже много дней, а если засыпаю, то всегда просыпаюсь от собственного крика. Неужели, это будет преследовать меня всю жизнь?

— Все зависит от продолжительности жизни. Мы с тобой вступили на тропу войны, а тот, кто вступает на нее, умирает…

— Путь воина — означает смерть, — покивал Роман. — Смерть не роняет твоего достоинства, она не бесчестит…

— Давно хотел спросить, откуда знаешь кодекс воина?

— Однажды на тренировку принес распечатку один парень, а тренер заставил нас выучить наизусть. Теперь бы и рад забыть, да не могу. А ты откуда его узнал?

— Мне подарил перепечатку один добрый человек, но я не учил его, как-то само все запомнилось…

— Мы тут с тобой переживаем, мучаемся, а они наслаждаются жизнью, словно ничего не произошло, как будто не они сотворили самое худшее, что только можно совершить на земле.

Пьют, едят, обнимают и целуют своих детей губами, пахнущими мертвечиной.

— Стоп! — остановил я его. — Так ты сожжешь себя изнутри. Не думай об этом. Совсем! Для тебя это запретная тема. Ты мне нужен. Сначала отомстим, а потом будем переживать о том, что потеряли. Хорошо?

— Хорошо, — согласился Роман. — Может, и не придется потом ни о чем думать. Нас убьют, их много, а нас только двое. Умереть не страшно, но обидно, если они останутся жить. — Поэтому мы должны быть хитрыми, осторожными и предусмотрительными, — с нажимом произнес я. — Умереть, не исполнив месть, нельзя.

— Да, наверно так…

— Я хочу знать, какие оставил тебе указания в последний раз. Что я спланировал?

— А… — широко улыбнулся Роман. — Ты предупреждал меня, что у тебя избирательная память, многое не помнишь после выпитого. Я сделал все, как ты сказал, и приготовил тебе то, что обещал.

Он направился к большому ящику, стоявшему у входа, и вытащил оттуда безрукавку — такая одежда модна среди рыболовов и путешественников, на ней имеется множество карманов, как открытых, так и потаенных.

Я взял ее в руки, и с удивлением заметил, что в каждом кармане лежит по небольшому пластиковому пузырьку — всего шестнадцать, по числу карманов. Я вытащил один и посмотрел на свет, внутри плескалась бесцветная жидкость…

— Чистый медицинский спирт, — пояснил Роман. — Правда, не девяносто шесть градусов, как ты просил, а семьдесят, ничего другого достать не удалось, но я увеличил дозу, высчитал пропорцию и увеличил.

— А зачем я это просил?

— Ты сказал, что спирт прибавляет тебе силы.

— Сказал?

— Ну, не сказал, подумал, какая разница?

— Да, ты прав, разницы никакой, мне действительно это было нужно, — рассеяно отозвался я. — Что еще просил?

— Чтобы следил и подчищал за тобой следы. Ты сказал, что когда выпьешь, плохо соображаешь, особенно это относится к современным средствам слежения и обнаружения. Это я о видеокамерах и отпечатках пальцев…

— И что ты сделал?

— Все, как ты просил, — вздохнул Роман. —

Следил и убирал за тобой. Вот нож тебе вернул, когда ты его потерял. Еще этот бомж под ногами мешался, он видел тебя и слышал наш разговор…

— Казнокрад?

— Да, он самый. Я едва успел, он уже собрался рассказать это Болту, требовал встречи лично с ним, говорил, что знает, кто убивает. Надеялся заработать свои тридцать сребреников.

— Так это ты его убил? Свернул ему шею?

— Это не трудно, если знать, как делается, а Казнокрад оказался стариком жалким и подлым. Я ему все рассказал, думал, он нас с тобой поймет, а он в ответ потребовал деньги за то, что не расскажет бандитам. Осуждаешь?

— Нет, не осуждаю, — я вздохнул. — Зная историю жизни Казнокрада, я тебе верю. Он всегда хотел разбогатеть, причем любым способом. По-моему, даже не понимал, что в его годы уже пора думать о душе…

— А еще он сказал, что Ольга сама напросилась на изнасилование, не надо было корчить из себя святошу. Так и сказал, а дальше уже ничего не помню. Помню, как кровь в голову бросилась, и все. С тобой тоже так?