Владимир Лосев - Месть Демона

Говорят, человек иногда просто угасает. Это и происходило с Ольгой прямо на моих глазах. Нет, не на моих, а того, кто смотрел, и что-то злорадно шептал.

Она по-прежнему смотрела в небо, только взгляд изменился, из него исчезло что-то делающее его ангельским. Вероятно, душа уже ушла, осталось только несчастное истязаемое тело…

Я проснулся, глядя в темноту над головой, чувствуя, как солоны и горьки мои слезы. Перед смертью она звала меня…

Не Романа, меня…

Вряд ли она могла звать, мне показалось…

Но я же видел, как ее губы повторяли мое имя…

Почему? Неужели она была ко мне не равнодушна, или таково свойство приснившегося мне кошмара?

Кошмар, он потому и кошмар, что тебе страшно, и ты ничего не можешь сделать. Просто ждешь, когда все пройдет, иногда даже проснуться не можешь, говорят, что многие люди так и умирают во сне, увидев такое. Сердце не выдерживает. В этот раз мне повезло, я сумел открыть глаза, и возможно спас себе этим жизнь. Только везение ли это?

Сердце лихорадочно билось, липкий дурно пахнущий пот выступил, казалось, из каждой поры кожи. Голова кружилась, руки сжимались до хруста в суставах в кулаки, я бил по стене и не чувствовал боли, только видел капли крови, которые выступали из разбитых костяшек.

В ушах звенело, а холод прокатывался по моему телу снизу вверх.

Я тихо выругался, потом, не включая света, взял со стола, кусок колбасы. Ее вкус мне напомнил дни моего детства, когда я работал здесь, и был беспечен и весел. А будущее казалось таким счастливым, далеким и многообещающим.

Я был тогда уверен, что у меня все сложится замечательно, после бурно проведенной юности в пирушках с друзьями и объятиях красивых милых барышень, я поступлю на хорошую высокооплачиваемую работу, которая не потребует от меня больших усилий. Станет просто развлечением, а не тяжким трудом, как у моих родителей…

А дальше как само собой разумеющееся у меня появится большая квартира с красивой и нежной женой и милыми детьми, обожающими остроумие своего отца…

Как давно это было, и как быстро развеялись все иллюзии…

Я мечтал не о своем будущем, смерть уже давно ждала меня под забором, или в пахнущей нечистотами канаве. Л может в тесной камере от сжимающего мое горло Мамонта, от ножей или пистолетов качков Болта.

Я съел и потянулся за следующим куском.

Лица я запомнил всех до одного, там был Шарик, Филя, один из близнецов-наркоманов. Костя-одноклассник, похоже, его глазами я смотрел…

И еще пятнадцать человек…

Неважно, что они сидели по машинам и пили дорогой французский коньяк, морщась, словно глотали самогонку, закусывая колбасой местного завода, как раз того же вида и сорта, что сейчас ел я. Они там находились, но ничего не сделали, чтобы остановить своих друзей и приятелей. Возможно, им самим нравилось это зрелище…

Но за все нужно платить, и они заплатят, если мне хватит жизни и силы, чтобы всех их положить в землю.

Она принимает всех и негодяев и хороших людей, и из всех получается неплохое удобрение для травы и деревьев. Из мерзавцев получается даже качеством выше, они питаются лучше…

Я должен отомстить, иначе мне так и будут сниться сны, в которых ангела унижают и убивают. Правда, сам я, конечно, отомстить не смогу. Я слаб, нерешителен и не очень умен. Меня убьют сразу.

Мне повезло в том, что внутри меня живет кто-то другой: оборотень, воин, тигр, второе «я» — не важно, а вот то, что живущий во мне может отомстить, очень значимо. И, похоже, если верить словам Романа, омой оборотень уже начал мстить, и Роман ему помогает, они уже убили Шарика. Наверно и Филю, Костю и наркоманов…

И больше этих людей никогда не будет в этой жизни, они никому не принесут зла. Но еще многие остались, я запомнил их лица по сну, надеюсь, что мое второе «я» разберется с оставшимися негодяями. Надеюсь на то, что во мне живет оборотень, сильный, воинственный, жестокий и беспощадный, у которого хватит силы на эту месть…

Он же видел вместе со мной этот сон.

Пусть этот сон — простой кошмар, не доказательство…

Но доказательства нужны суду, а не моему второму «я». Оно будет вершить свой суд скорый и жестокий, и приговор будет один — мучительная смерть!

Я вспомнил, как Роман, сказал…

«Шарик не мог соврать, потому что я наматывал на руку его кишки…»

Или очень, очень мучительная…

Неужели, так заразительно насилие? Стоит одному начать, как всем хочется продолжить? Месть, не лучшая форма доказать кому-то, что тот не прав, особенно если того ждет смерть.