Ансельм Одли - Инквизиция

– Убей меня, – сказал император, резко возвращаясь в ясное сознание и переставая дергаться. Он устремил пристальный взгляд на Равенну. – Пожалуйста, убей. Ты имеешь на это право после того, что я сделал… Ты кричала, кричала, а я тебя пытал. Еще, и еще, и еще и… и еще. Подвесил тебя за ноги… нет, то была не ты, кто-то другой, рыжие волосы. О Рантас, что я сделал? Как я мог?

Я встал на колени рядом с Оросием, схватил руку, которой он закрывал голову, и сосредоточился, посылая по ней свое сознание. Я закрыл глаза. Мостик исчез, и я парил в темноте своего ума, глядя на тело императора, лежащее на полу. Одна нога «раздавлена, кости раздроблены от бедра до стопы, имеется внутреннее кровотечение, темная шишка на голове, а также множество других ссадин, порезов и ожогов на руке от плеча до локтя.

И как в случае с Палатиной, на всем этом лежал чуждый покров магии – поколения ее концентрировались в каждой клетке тела Оросия. Но эта магия была подобна отсвету заката, будто была тенью чего-то большего, что ныне исчезло и уже не вернется.

Я опустился слоем ниже, в область разума, следя, чтобы ни к чему не прикасаться. Ярость, горечь ударили в меня, как волны, но была там и огромная печаль, в уме хаотичном, извращенном, обезображенном шрамами.

И еще там имелась стена, точно как у Палатины, проходящая в том же самом месте, только старше, сильнее. Сейчас она была разбита, остались только развалины, и ум Оросия захлестывал водоворот эмоций. Я ощутил ужасное чувство вины и одним движением вырвался на свободу, выдергивая у него свою руку.

– Ты как? – с беспокойством спросила Равенна. Она встала на колени рядом со мной и, держа мою голову, всмотрелась в мое лицо как целитель, ищущий симптомы. Потом потянулась к руке императора, чтобы взять ее, как я брал. Оросий отдернул ее, но Равенна схватила его за рукав и подтянула его руку назад. Ткань императорской туники треснула.

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем девушка разорвала связь, позволяя Оросию отодвинуться.

– Это ум сумасшедшего, Катан, – сказала Равенна, ее взгляд снова стал затравленным. – Никто ничего не сможет сделать.

– Он потерял свою магию?

– Да. Вот почему его глаза изменились, стали такими, какими были изначально. Оросий умрет бессильным, как все люди, которым он причинил боль за многие годы. Это ужасно. Я еще легко отделалась: те вещи, что он делал сам, и те, что позволял делать другим… если бы этого не произошло…

Равенна закрыла глаза и схватилась за мою руку, чтобы удержать равновесие. Я молчал, удивляясь про себя, как мне удается сохранять даже подобие спокойствия? Но я не мог чувствовать ярости, глядя на этого человека, который меньше часа назад был императором Фетии, а теперь лежал и бредил, медленно умирая на мостике погибшего корабля.

– Пожалуйста, не уходите, сначала убейте меня! – взмолился Оросий. – Я уверен, ты можешь оказать мне эту услугу, брат, даже если она не хочет.

Я немо покачал головой, сам не понимая своего отказа..

– Но почему? Почему после всего, что я вам сделал, ни один из вас не может меня убить? Катан, я не заслуживаю жизни, я чудовище, ты сам это сказал. Мама это сказала, все это говорят. Все знают, что я сделал.

– Жизнь – большее проклятие, чем смерть, говорят те, кто не знает, как жить.

– Катан, нет! – настойчиво сказала Равенна. – Вспомни, кто ты и кто он.

Я сказал себе эту фразу несколько месяцев назад, когда смотрел в лицо своей собственной смерти в Лепидоре. Но я не умру сегодня ночью, и император тоже. Я по-прежнему ненавидел Оросия за то, что он сделал Равенне, но в моем уме стоял образ тринадцатилетнего мальчишки, лежащего в затемненной комнате, трясущегося от лихорадки и зовущего свою мать. Я болел, ужасно болел, когда мне было тринадцать. И Оросий болел, но если мои приемные родители всегда находились рядом, его настоящих не было. Персей умер, а его мать не подпускали к нему… не подпускали жрецы. Я вижу обрывки его воспоминаний, понял я. Мы близнецы, и у нас было много общего.

Казалось глупым пытаться спасти того, кто был моим врагом. Поступок, который не даст мне покоя, потому что, если Оросий поправится, он может приняться за старое, и получится, что я упустил шанс, которому так радовался всего несколько минут назад, шанс избавить мир от него.

Но иначе победит Сархаддон. Оросий служил его цели, но его предали даже те, кто разделял его ужасную мечту. Сфера хотела, чтобы Оросий умер. Они хотели нового императора. Я никогда не буду ничьим спасителем, а в Оросий Фетия некогда видела новую надежду, и он еще может стать тем, кто ей нужен.