Лора Андронова - Подняться на башню

Сколько, ты думаешь, их было? — спросил Акина. Его голос казался безучастным. — Сколько там могло быть кудиумов?

— Я… Не знаю. Очень много.

Герцог отошел к балкону. Отодвинув тонкую шелковую занавеску, посмотрел на гаснущие сполохи у горизонта.

— Много — это сколько? — спросил он не оборачиваясь. — Десять? Сто? Тысяча? Что такое «много» в твоем представлении?

Лейтенант втянул голову в плечи;

— Десятки…

— Десятки?

— Десятки тысяч.

Акина Унбарский опустил штору и потер висок. Прошелся по комнате, безотчетно насвистывая. Полковник Дибас переминался на месте, пожирая вельможу взглядом любящей собаки.

— Каковы будут ваши приказы, светлейший господин? Герцог помолчал раздумывая.

— Прежде всего — не дать распространиться панике. Я запрещаю любые разговоры и пересуды на эту тему. Ясно? Отряд, обнаруживший кудиумов, продолжает стоять в пещере и следит за их передвижениями. Узнаю, что кто-то на стороне лишнее болтает, — отрежу язык и на рот пришью. В качестве заплаты. Дыру в стене замаскировать, прикрыть ветками, оставить только щель для наблюдений.

Дибас покраснел и выпучил глаза.

— Слушаюсь, ваша светлость! — рявкнул он.

— Сколько им еще до границы?

— Три дня. Может, два — спуститься со склона, пересечь Приволье, миновать скалы. Как идти будут.

— Деревни там есть поблизости на Приволье? — Кирун робко, как в школе, поднял руку:

— Есть, господин. Ягодный Яр и Картухи.

— Свободные поселения, так?

— Так точно, — подтвердил полковник. — Скопища не желающих платить налоги мерзавцев.

— Эвакуировать. Тихо. Тайно.

— Но ведь…

— Нам не нужна народная истерия и толпы обезумевших крестьян, рвущихся в Убарис.

Дибас козырнул и негромко засмеялся, но его смех быстро стих под холодным взглядом герцога. Полковник смущенно откашлялся и спросил:

— Что-нибудь еще, ваша светлость?

— Доставьте мне самые подробные карты окрестностей Тещиной Пасти и Гилейского хребта. Полагаю, лейтенант хорошо знаком с теми местами?

— Так точно, ваша светлость! — Кирун вытянулся в струнку, соперничая осанкой с украшавшей комнату мраморной фигурой какого-то вождя древности, далекого предка убарских сеньоров. — Каждый камешек, каждую тропку помню.

— Ты поможешь мне. Назначаю тебя своим оруженосцем.

Молодой военный едва не подпрыгнул на месте:

— Так точно, ваша светлость! Когда прикажете приступать?

Герцог не ответил. Он остановился возле настенных часов, нажал на скрытый рычажок, и гномы снова исполнили свой танец под попискивание игрушечной скрипки. Когда площадка попыталась спрятаться внутри часового механизма, вельможа придержал ее пальцами, не давая ускользнуть. Кирун следил за его действиями с опасливым любопытством.

— Войска готовятся выступать, — осмелился заметить полковник. — Я распорядился о дополнительном призыве — под соусом войны со Самарагдом, но сами понимаете — много ли сейчас наберешь, после Императорского похода-то?

Акина кивнул. Его взгляд был совершенно отсутствующим, губы беззвучно шевелились.

— Как некстати, ох как некстати…

— Да уж, — подтвердил Дибас, нервно подкручивая ус. — Хуже времени и нарочно не придумаешь, ваша светлость.

— Вот еще что, — спохватился герцог. — Прикажи подготовить гельмара. Скорее всего нам придется им воспользоваться.

— Так точно, светлейший господин. Будет исполнено!

— И мальчишку прихвати. Покажи ему, где тут что.

Полковник молча козырнул и поманил к себе новоиспеченного оруженосца. Оба поклонились и скрылись за дверью. Тяжело вздохнув, Акина снова повернулся к часам.

— По какой такой Ристагом проклятой причине они опять лезут на наши земли? — пробормотал герцог себе под нос.

Пальцы вельможи отпустили деревянный язычок, и он со стуком втянулся внутрь часов. Жалобно звякнули пружины. Акина вздрогнул и поморщился от боли в желудке

— Чего им тут надо? — проговорил он, опять надавливая на крошечный рычаг.

Хёльв проснулся поздно, когда солнце уже высоко поднялось над башнями Хан-Хессе, Откинув одеяло, он встал и босиком прошлепал к окну, выходившему на Ди Лод-ни — одну из красивейших площадей столицы. Спящий фонтан был укутан снегом, белые шапки лежали на чугунных скамейках, на скульптурах, на фонарях. Стекла искрились ледяными узорами.

Несмотря на крепчавший мороз, в доме Риль было тепло. С удовольствием потягиваясь, Хёльв обошел комнату. Его ноги мягко ступали по коврам, по блестящему ясеневому паркету. Остановившись возле умывальника, он сделал несколько упражнений, разминая затекшие руки.