Лора Андронова - Подняться на башню

Всесильный убарский сеньор стоял возле раскрытой двери на балкон и наблюдал за зарницами, мерцаюшими в светлом, размеченном облаками небе. Он никогда не видел северного сияния, ледяные огни зачаровывали, притягивали взгляд. — Так солдаты не были пьяны?

Полковник Дибас покачал головой:

— Лейтенант Kирун — человек надежный. Простой парень, но жена — из благородных. Он из кожи вон лезет, чтобы выслужиться, на ступеньку повыше подняться. Порадовать ее, значит.

Акина скривился. Желудок сегодня беспокоил его больше обычного, напоминая о себе резями и тянущей болью

— Может, ему от избытка усердия мерещится?

По лицу Дибаса было видно, что он с трудом сдерживается. Господина он обожал всем сердцем, считая его великим политическим деятелем и талантливым полководцем. Он даже пристроил своего сына к юному графу Пронту Убарскому — не столько в надежде на будущие блага и милости от наследника, сколько желая, чтобы мальчик набирался ума, глядя на старого вельможу.

— Светлейший господин, я понимаю ваше недоверие, но Кирун…

Герцог махнул рукой:

— Ладно-ладно, пускай войдет

Полковник скрылся за дверью и минуту спустя появился в сопровождении крепкого молодца в черно-болотной военной форме. Акина обратил внимание, что сапоги юного военного были тщательно надраены ваксой, пуговицы и эполеты на вычищенном и выглаженном мундире блестели как новенькие.

— Лейтенант Кирун, ваша светлость! — отрапортовал прибывший. Если он и смутился в присутствии вельможи, то виду не подал.

Герцог кивнул и сел на кушетку, не отрывая взгляда от сияющего горизонта.

— Рассказывай, Кирун, — проговорил Дибас.

— Вчера вечером наш отряд стоял в дозоре у Тещиной Пасти, — начал тот.

— Это место такое возле границы, — вставил полковник. — Скалы и большая пещера.

— Так точно! Очень большая пещера, светлейший господин. Положено ее по периметру обходить, фонарями светить. Чтобы, значит, враг не проник, в темноте таясь, — ходов-то там всяких тайных — как волос, на голове. Вот. Ну, мы по Пасти-то маршируем в строгом соответствии с уставом и регламентом, а тут грохот вдруг страшенный и крики. Земля трясется, камни дрожат. Народ, конечно, в панику, но быстро в руки себя взяли. От стен отошли, ждем. Когда все устаканилось, командир велел протрубить сбор, пересчитаться. Тут-то и выяснилось, что пропало пять человек — группа, что была на самом дальнем краю Пасти.

Акина нетерпеливо побарабанил пальцами по обивке кушетки.

— Нельзя ли поближе к делу? — резко осведомился он. Полковник Дибас пихнул подчиненного локтем в бок:

— Быстрее излагай! Хватит кашу по тарелке размазывать, к сути переходи.

Щеки Кируна налились вишневым румянцем.

— Виноват! — рявкнул он. — Разрешите продолжать?

— Продолжай, — разрешил герцог. Лейтенант вытянулся в струнку и затараторил:

— Командир послал меня и еще троих солдат на разведку. Мы тихонько пробрались к дальней стене, а там… Он прерывисто вздохнул. — Будто ножом отрезано — целый кусок горы отвалился. Наши-то, видать, в обвале насмерть сгинули — не найти их уж было в камнях, ветках да земле. Но мы как увидели, что творится, — так не до того стало.

— Совпадение чудеснейшее, — понизив голос, произнес полковник Дибас. — Счастье, что так все обернулось, погибших мы можем к награде приставить, чтобы почтить, так сказать.

Герцог механически прижал руку к животу, с трудом сглотнул.

— Давай дальше, Кирун, — сказал он. Лейтенант переступил с ноги на ногу.

— Тут-то мы и увидели, что части стены у пещеры нет, а есть отверстие — круглое, гладкое, ровно дырка от бублика. А через то отверстие восточный склон Гилейских гор как на ладони видать.

Медленно встав с кушетки, Акина подошел к нему, посмотрел прямо в глаза:

— И что же там было?

— Кудиумы. — Лейтенант облизнулся, и на его румяное лицо тенью наполз страх. — Орды кудиумов. Горящие факелы. Целая огненная река. Мы не слышали никаких звуков, только барабаны. Знаете так: грром-то-то-том, грром-то-то-том…

Кирун замолчал, испуганно глядя на герцога снизу вверх. Потом повернулся к Дибасу, словно в поисках поддержки.

— Только их проклятые барабаны, — добавил он после паузы и вытер пот со лба.

Настенные часы пробили три раза. Из-за циферблата высунулся лакированный деревянный язычок, на котором восседала пара гномиков. Раздалось пиликанье скрипки. Поклонившись друг другу, гномики взялись за руки и неуклюже исполнили несколько танцевальных па. С последней трелью они поклонились, и язычок спрятался за циферблатом.