Александр Прозоров - Зубы дракона

Я осторожно скосил глаза вниз. На площади Победы довелось мне заглянуть в гости на двадцать первый этаж. Так вот, там земля намного ближе.

Теплый овевающий ветерок внезапно показался ледяным, и страшно захотелось в туалет. Самое время. Фантазия внезапно четко, в красках и в лицах нарисовала, на сколько мельчайших брызг разобьется мое молодое, сильное, здоровое тело, и я тихо, но душевно выругался.

— Это ты, Лунный Дракон? — встрепенулся Чегай.

— Да.

— А я сейчас упаду, — с какой-то нервной радостью тут же сообщил он.

Хорошо помню свои эмоции. Меня до самой глубины души поразила подлость этого маленького мерзавца. Свалиться на такой высоте? И мне на голову?

— Только попробуй, — чрезвычайно убедительно сказал я, — Так в жопу вцеплюсь… ни одного зуба не пожалею!

Чегай судорожно сглотнул и вжался в скалу плотнее.

«Зубы. А про зубы я вспомнил хорошо… — всплыло в голове. — Вовремя… Сколько там еще лезть?»

Лезть оставалось почти столько же, сколько мы уже прошли… Эта дистанция произвела на меня не меньшее впечатление, чем петля на приговоренного… Но метрах в пятнадцати вверх и немного в сторону выступал из стены скальный карниз метров десять в длину. Это был шанс.

Немного подтянувшись, я судорожно впился зубами в камень. Крошка моментально наполнила рот. Сплюнув, я перехватился левой рукой за получившуюся выемку и сделал новую для правой руки… Через минуту в первую сделанную зубами ямку встала левая нога, и держаться стало легче. Хорошо, камень тут мягкий, не то что в «сокровищнице».

Скоро я пробрался рядом с Чегаем и стал постепенно сдвигаться в сторону карниза. Парень стоял на месте и тихонько скулил. Поднявшись еще метров на пять, я начал верить в спасение.

— Чегай, давай, ползи за мной!

— Не могу!

— Я тебе дам, не могу! — вспыхнула во мне злость, — А ну, ползи сюда! Щенок! А ну, ползи! Ползи, не то убью на месте!

Чегай захлюпал носом. После ругани — сорвал страх на мальчишке — на душе стало немного легче. Рот снова наполнился каменной крошкой… Господи, помоги. Метра два осталось!

Внизу раздался отчаянный вопль. «Разбился» — екнуло в груди… Но вопль не прекращался. Вопя и плача одновременно, Чегай перебрался-таки на сделанную мной лестницу и лез следом.

Еще немного, чуть-чуть.

С краю ширина карниза составляла сантиметров двадцать, потом он расширялся метров до полутора, а в середине имелась более-менее ровная площадка с легким скосом в сторону скалы. На площадке, привалившись к камню, сидел скелет с куцыми остатками волос. Он пялился в небо пустыми глазницами, затянутый в ветхую рапсодию и опоясанный ольхоном. Я рухнул ему прямо на ноги, но сил шевельнуться, или хотя бы испытать по этому поводу хоть мизерные эмоции уже не осталось.

Минут десять я таращился в потолок, пытаясь сообразить, где это нахожусь, потом мысли стали постепенно упорядочиваться. Стол — с бутылкой лимонада и тремя банками водки. Открыта только одна… Мамочка смачно храпит за стеной, радио на кухне тихонько бурчит о внезапном счастье купить какую-то дрянь. Полвосьмого на будильнике.

Опять Питер. И опять пора на работу. Неохота…

Взгляд остановился на початой банке водки…

Нет. И так все мышцы болят. Руки — как в кипятке сварили, а пальцы вообще выдают такие ощущения, словно находятся в мясорубке. Я откинул ногами одеяло, невольно вскрикнув от рези в икрах, и заковылял под душ.

В интернате Сергей Михайлович уже пританцовывал около ворот гаража:

— Игорь, срочно лети на Московский вокзал, слева от входа в здание управления грузовых перевозок, перед окнами касс, найдешь некую Татьяну Ефимовну. Отдашь ей документы, а потом отвезешь в Смольный. Давай пулей!

— Какой пулей, Сергей Михайлович? Карбюратор уже полгода как менять пора! Не тянет машина!

— Да купим мы тебе карбюратор, — заскрипел зубами директор, — купим. Сейчас денег нет. Перечислит мэрия деньги — сразу купим!

— Вы попробуйте автобусу это объяснить. Он про деньги не понимает, он просто не едет, и все!

— Да не тяни ты время! Сейчас не до того! Давай, езжай. Понял куда?

— Понял, понял. Татьяну Ефимовну, слева от входа.

С этой большегрузной теткой пришлось мотаться по городу аж до двух дня. Потом я чуток «подхалтурил» и вернулся в свою каретную только в четыре, переоделся и полез «Рафу» под брюхо — смазывать кулаки. Почти сразу хлопнула — дверь, по каменному полу зацокали каблучки.