Андрей Посняков - Шпион Темучина

– Я все рассказал, – подняв деревянную кружку с брагой, Черр-Нор ухмыльнулся. – Теперь спрошу вас.

– Спрашивай, уважаемый, – усмехнулся нойон. – Что сможем – расскажем, а не сможем – уж не взыщи.

Старик долго и нудно расспрашивал гостей о том, откуда они взялись. О племенах, о кланах, о могучих кочевых союзах. Судя по вопросам, его сильно беспокоила безопасность рода.

– Никому твой род не нужен, уважаемый Черр-Нор, – с хохотом заверил Гамильдэ-Ичен. – Уж ты мне поверь. Там делят власть, стада и пастбища – непроходимые чащобы далеко на севере не интересны никому.

– И слава богам, – заулыбался вождь. – Слава…

Дверь вдруг резко отворилась. Вошел Каир-Ча – важный, в отороченной лисьими хвостами безрукавке и шитой бисером налобной повязке. Молча поклонясь, взглянул на вождя.

– Идемте, – Черр-Нор поднялся на ноги, – прогуляемся по селенью с новым взрослым. Таков обычай.

Обычай так обычай. Гости вытерли руки о пучки травы и вслед за стариком и юношей вышли из дома.

– Ну и вид у тебя, нойон! – со смехом шепнул вдруг Гамильдэ-Ичен. – Дээл разодран, будто это тебя, а не того несчастного паренька драл в распадке медведь.

– На себя посмотри, – парировал Баурджин. – Такая же история.

– Да ладно, такая, – юноша уже смеялся вовсю. – У меня-то край аккуратно оторван, а у тебя, нойон, уж не обижайся, пожалуйста, ну, точно, словно когтями драли! Аж лоскутами висит.

Нойон тоже расхохотался:

– Ну и пусть висит. Пущай местные думают, что у нас так принято. А ведь, может статься, с моего разодранного дээла и выйдет толк.

– Да какой же толк может быть с разодранного дээла? – Гамильдэ-Ичен еще пуще расхохотался, аж заикал, бедняга.

Тем временем Черр-Нор и Каир-Ча в сопровождении молодых нарядно одетых мужчин дожидались их на углу улицы.

– Каир-Ча путь идет первым, – объяснил вождь. – Вы – сразу за ним. Ну а все остальные – за вами.

В воздухе уже плавился вечер, летний, теплый и тихий, с голубым, быстро обретающим синеву небом, оранжевым закатными солнцем, разноцветными – золотисто-красно-бордовыми – облаками и белесым месяцем в окружении таких же бесцветных звезд. Шли тихо, лишь на запястьях у воинов позвякивали браслеты.

А вот едва вышли на площадь…

Едва процессия показалась на площади, как собравшиеся там люди – судя по количеству, почти все население поселка – подняли такой шум и гвалт, какой иногда устраивают младшие школьники на уроках у «доброй» учительницы. Мужчины и старики, женщины и дети – в общем, все приветствовали Каир-Ча как героя. А тот, важно выпятив нижнюю губу, принимал поздравления с крайне невозмутим видом. Настоящий индеец! Гурон, мать ити… Оцеола, вождь семинолов.

– А медведя-то, между прочим, мы забили, – негромко напомнил Гаимльдэ-Ичен. – Не понимаю, почему этому малолетнему черту вся слава?

– Потому что он свой, Гамильдэ, – Баурджин усмехнулся в ответ. – А мы с тобой – чужаки.

– Ну да, – юноша качнул головой, – конечно.

Юные девушки в легких одеждах осыпали Каир-Ча полевыми цветами – колокольчиками, васильками, фиалками.

– Вот бы и нас так, – завистливо прошептал Гамильдэ-Ичен.

И – как по приказу – цветы посыпались и на гостей. Только не колокольчики, а другие. И даже скорей не цветы, а травы – шалфей, зеленый лук, еще какие-то пахучие желтые цветочки, укроп даже!

Так и шли…

Мимо ликующих, празднично одетых людей, мимо застывших, словно статуи, воинов с короткими копьями, мимо идолов с медвежьими черепами. Рядом с идолами в землю были вкопаны два больших – прямо-таки огромных – горшка, почему-то напомнившие Баурджину-Дубову котлы для варки асфальта. С чего бы такие воспоминания? Наверное, из кинофильма «Путевка в жизнь». Рядом с котлами лежали дрова и круглые камни. Целая вереница подростков, годками чуть младше виновника торжества, с радостными криками таскала в котлы воду из расположенного в самом конце улицы колодца.

Семь раз обойдя идолов, праздничная процессия вернулась обратно к гостевому дому. Баурджин наклонился – подтянуть штанину, – замешкался, исподволь оглядывая двор. Вот – совсем низко от земли – крыша, за ней какая-то пристройка, как видно – амбар, рядом с ним – приготовленные для ремонта изгороди жерди…

Не заходя в дом, вождь и юный герой попрощались с гостями до завтра.

– Сейчас – пейте, ешьте, отдыхайте – не забудьте, вот-вот придут девы! – радостно потирая руки, смеялся старик.

Каир-Ча, напротив, был словно бы чем-то смущен и прятал глаза. Наверное, совестно стало – ему ведь сегодня был основной почет. Вот даже и не простился толком, лишь буркнул что-то. Вот и спасай таких!