Вадим Кондратьев - Извек

Болело всё: В ранах, под намокшими повязками, отдавался каждый удар сердца, суставы ломило как на дыбе, голова трещала, будто городские ворота под стенобойным бревном. Боль была во всём, что видел, и в каждом звуке, принесенном встречным ветром.

Мокша всё дивился на странного скакуна. Поначалу, когда из-за кустов выехали двое на чудном рогатом коне, подумал, что оборотни. Но, услыхав из уст незнакомцев имя Извека, успокоился и проводил новых друзей к ожидавшим в лагере дружинникам. Там, вместе со всеми, второй раз выслушал рассказ о приключениях Сотника. В конце истории, услышав про напутствие Извека, весело хлопнул Микишку по плечу.

— Радуйся, паря! Попал куда надо! Я и есть Мокша, а вон тот, длинный как копьё и есть Эрзя. А это — доблестные княжьи дружинники, которые по милости одного из нас торчат теперь здесь, вместо того, чтобы сидеть в какой-нибудь харчевенке и следить, чтобы кружки не стояли пустые.

Когда хохот утих, Мокша хлопнул себя по лбу.

— Да вы небось голодные!

Резан с Дарькой замотали головами, но великан уже взгромоздил себя на ноги, заглядывая в висящий над костром котёл. Теперь уже никто не подтрунивал над его привычкой таскать в седельном мешке пузатую походную посудину. Поначалу, конечно, веселились над чудачеством балагура, который может забыть и накидку, и шлем, и кольчугу, но меч и котёл — никогда. Тяжёлые ножны оттягивали окованный пояс, а заветная железяка, на десять человек, постоянно раздувала мешок позади седла.

Вода закипела. Мокша достал крупу, но Дарька тут же оказалась рядом:

— Давайте я постряпаю. Ваше дело воевать.

Мокша хмыкнул, расплылся в улыбке. С готовностью отдал мешок, кивнул на разделанные тушки двух зайцев.

— Уважь, милая, а то не дай боги пересолю, придётся всё самому слопать.

Скоро в котле весело булькали куски зайчатины, покрывая разваривающуюся крупу слоем жира. Между пузырей кувыркались мелко накрошенные коренья и душистые травы. Микишка довольно наблюдал, как Дарька хлопочет у котла с кашей. Вместе с дружинниками ловил носами дразнящий запах. Глотая слюнки, все терпеливо ждали, когда еда поспеет, поглядывали на изнывающего Мокшу. Тот уже дважды примерялся выхватить из-за голенища любимую ложку, да снять пробу, но укоризненный взгляд Эрзи всякий раз усаживал на место.

Наконец Дарька подула на мешалку, попробовала крупинку каши и, ко всеобщей радости, кивнула, что готово. Мокша, не доверяя никому столь сложное дело, тут же ухватился за жердь и не дыша переместил котёл на траву. Едва приготовился наполнить плошки, когда донёсся ослабленный расстоянием протяжный свист. Головы вскинулись, взгляды вперились в сторону холма.

Со склона, атакующим соколом, летел дозорный. Дружинники, забыв о каше, бросились отвязывать лошадей.

Через несколько мгновений разгорячённый дружинник осадил жеребца, едва не порвав удилами конскую пасть. Прямо с седла заорал:

— Степняки! Больше сотни, догоняют одного. Беглец правит туда! — он указал рукой на обрыв, подступающий почти вплотную к реке. — Только боюсь не доедет. На той стороне в лесу ещё с десяток конных!

Не успел он договорить, как кто-то взлетел на коня. Скрипнуло седло и всадник стрелой сорвался с места. В мгновение ока все, кроме внучки волхва и Мокши, оказались верхом. Балагур проводил Поповича укоризненным взором, поморщился, вдевая ногу в стремя.

— Скоренек Попович на подъём, ох и скоренек. Сигает пуще блохи, Ящер задери-прожуй-выплюнь. —

Уже со спины своего битюга, оглядел отряд, ухмыльнулся.

— Поспешим, гои! А то, самое весёлое, пропустим…

…Сотник правил вдоль берега, туда где вдалеке угадывался проход между рекой и крутым склоном холма. Там хоть и не Калинов Мост, но браниться с такой оравой всё же способней чем в поле. На узком пятачке сразу не окружат, посему можно продать себя подороже, тем паче, что всадникам придётся путаться среди мощного орешника. К близкому лесу сворачивать не стал. Издали заметил среди зелени подозрительные проблески: не иначе засада. Будто в подтверждение, лес выдохнул полторы дюжины воинов, которые погнали коней наперерез.

— Чтоб вам всем салом подавиться! — прошипел Сотник, направляя Ворона ближе к берегу. Выпрямившись в седле, прикидывал, успеет ли проскочить за холм. Выходило, что степнякам от леса ближе, но Ворон пока шёл резвей, да и по кустам, на степняцкой лошадке здорово не разгонишься.