Владимир Перемолотов - Тень воина

— Нет… Тут от меня сейчас никакой пользы. Я тебя у местного мага подожду. Нужно и мне сил набраться.

— А Гаврила?

— Ну уж нет… Приходи один. И освободи его так, чтоб он ничего не понял.

Хайкин недоверчиво изломил бровь.

— Ничего, — повторил Белоян. — Совсем ничего. Так надо.

Журавлевец пожал плечами.

— Давай, давай, — подбодрил его киевлянин, показывая пальцем в сторону от торговых рядов. — У тебя получится.

Щурясь от закатного солнца, Хайкин смотрел на низкий, всего в один поверх, дом. Стены вокруг него не было, но задачи это не облегчало. Отсутствие стены скорее говорило не о легкомысленности хозяина города, а о хорошей охране внутри.

«Подземные поверхи, — подумал Хайкин, — расспросить бы кого…»

Мыли эти были лишними, вроде стариковского кряхтения. Единственная польза, что голова чем-то занята, а для дела — никакой пользы.

Журавлевец наколдовал себе личину, хлопнул себя по бокам и пошел к дверям — очаровывать стражу.

Гаврила выплыл из беспамятства под грохот, что звучал в его голове. Шум стоял такой, словно тысяча медников клепала там свои котелки. Зато ему не пришлось мучаться, вспоминая что тут произошло.

«Поганец», — не то подумал, не то прошептал он. Непонятно что родилось в разбитой голове — мысль или слово. — «Ели ведь вместе…»

Он даже не попробовал подняться. Тело, уже само сообразившее, что тут к чему, не подкинуло голове такой мысли. Вместо этого, повернув глаза, он постарался рассмотреть, куда это его занесло.

Стена вокруг ощутимо закруглялась, уходя за спину. В полусвете, что лился откуда-то сверху, видны были сплюснутые тяжестью кирпичи. В их трещинах серебрилась вода, собираясь в прохладные тяжелые капли. Гаврила некоторое время осматривался и, наконец, решил, что больше всего это было похоже на колодезный сруб. Хотя не было тут пропитанных водой бревен, как в родном колодце, но была сырость и темнота.

Прикусив губу, потащил из-под себя руку. Плечо пробило острой болью, но рука двигалась. Поднеся к глазам сжатые пальцы, увидел, что кулак полон сырого песка.

Упираясь спиной в холодную стену, поднялся. Для глаз тут работы почти не было. Руками ощупал темноту вокруг себя и ничего кроме камня не обнаружил.

— Точно. Колодец, — сказал Гаврила. — Ничего себе… Дверь-то есть?

Потом его осенило. Подняв лицо, увидел, что высоко над головой висит угловатый кусок света, перегороженный решеткой. Сразу стало понятно, как он тут очутился. Наверняка не задумываясь о том, что с ним тут случится, его просто сбросили сюда, чтоб умер.

«Умру я, как же… Мертвая вода» — подумал Гаврила, гордясь тем, что такое сильное колдовство сидит в нем самом.

— Что ж делать-то? — Спросил неизвестно у кого журавлевец. Ясно было, что сюда его спустили не из уважения. Из уважения по голове не лупят… А значит ждут его вскорости неприятности неясного размера.

— Бежать тебе надо… — откликнулся голос сверху.

Гаврила задрал голову еще выше. В черепе что-то булькнуло, и грохот захлебнулся, словно сумасшедших медников смыло волной.

— Ты кто?

— Дед Пихто… — отозвался свысока голос. Он звучал тихо, и Масленников даже не смог понять, кто говорит мужчина или женщина.

— Не понял, — сказал Гаврила. — Какой там еще дед?

Он вдруг вспомнил о своих приключениях, когда чуть было не повесился на елке от чужого колдовства, и переспросил на всякий случай с опаской.

— А ты не колдун, часом, дедушка?

— Я тебе не дедушка. Я — любимая жена правителя города, — прозвенел сверху теперь уже, несомненно, женский голос. — Увидала тебя, достойный богатырь и голову потеряла от твоих глаз и твоих губ…

От неожиданности Гаврила едва не сел. Приятно, конечно, но уж больно неожиданно. С колдуном ей-богу было бы проще. Либо ты его, либо он тебя. А тут…

— Так я ничего…

— Вот видишь… А время-то идет…

Гаврила все еще стоял, задрав голову не зная, что ответить. Он не видел лица — только голос, но и его хватило, чтоб по спине побежали горячие мурашки. Она была такой смелой, что не могла не быть красивой. К тому же так вовремя появилась!

— Ты мне тоже…

Она недослушала.

— Держи!

Сверху невидимо упало что-то мягкое и упругое. Что-то вроде змеиного хвоста хлестнуло Гаврилу по лицу. Масленников поперхнулся словом, и стал нашаривать подарок рукой. Веревка! Сразу стало веселее. Подняв голову, он различил, как она тонкой чертой уходит вверх.

— Вылезай…

«Хорошо девка придумала, но не до конца. Понятно, конечно. У кого волос долг у того ум короток» — подумал Гаврила, вслух сказал: