Перестала жевать, сказала: в прошлом году мою мать сожгли в Мадриде. Замолчала, увидев его лицо, захлопнутую им внезапно книгу. Добавила: ее обвинили в том, что она ведьма, и сожгли вместе с нею ее книги. Вскочил. Заспрашивал: что это были за книги? Когда ее сожгли? Подтвердили ли свидетели то, что она являлась ведьмою? Молчала. Смотрела на него. Сказала потом: инквизиция арестовала бы и меня, но я вовремя покинула страну. Увидела, как он затаил дыхание, как побледнел и начал всматриваться в нее. Спросил: ты умеешь читать на древнееврейском? С усмешкой, непонятной и необъяснимой, покачала головой. Приблизился, сел рядом, отодвинув пустые миски. Спросил: ты останешься здесь? — с надеждой. Долго смотрела ему в глаза, потом обвела взглядом стены, сплошь в загадочных символах. Снова взглянула на него. Сказала: да. Накрыл ее руку своей. Сказал: там, вне этих стен, я гонитель, экзорцист, магистр триединой теологии, триединой, как Святая Троица: мистической, канонической и схоластической. Здесь я провожу время в своих опытах. Я задался целью постичь непознаваемое, прочесть недочитанное в сокровенных древних книгах символов и мудростей и сотворить нетварное. Знание — тьма, совершенство — тьма, тяга — свет. Спросила: чего ты хочешь, странный человек? Поднялся и стал освещен свечою. Сказал: хочу сотворить демона собственноручно. Усмехнулся вдруг. Усмехнулась вдруг. Усмехнулись вдруг. Сказал: открой мне свои тайны, спящая материя! Сказала: во мне живет страх перед пламенем. Сказал: креатура защитит нас от него. Сказала: демонами полны леса и пустоши. Зачем тебе еще один? Сказал: ради власти. Ради спасения души. Ради великого торжества разума. Спросила: торжества над чем? Сказал: над верой. Сказала: сложно объединенную веру тысяч осилить несовершенным своим разумом. Сказал: вот затем и хочу сотворить демона себе. Сказала: сможешь ли? Изрек: не сила, но символ. Не добро, но буква. Не душа, но идея. Всмотрелась в него. Сказала: ересь. Засмеялся. Сказал: альбигойские мученики незримыми толпами стекаются на площади городов. Плачут и слезятся стены домов, где они жили. Месть будет зрима для них. Задумалась. Произнесла: крест внезапно обернулся мечом, и немилосерд. Очаг превратился в огонь, и палит. Сила церкви угасает от преисполненности своей, сила ересей возрастает от умаления их. Встал, подошел к стене и, глядя на нее, показал. Было высечено по-гречески: «Число зверя». В воздухе пальцем вывела шестерку. Тогда, не колеблясь, подошел к ней. Смотрела прямо. Спустил с плеч ее накидку. Прижался губами к теплой голой шее. Поднял ее на руки, понес в угол. Там взял ее. На следующее утро смотрела на него спящего. Кончиком пальца провела по щеке, закрытым векам, подбородку. Проснулся, увидел ее смотрящей сверху. Проговорил: сейчас ты похожа на ведьму. Ее губы тронула улыбка. В окна доносился утренний перезвон колоколов. Поцеловала его. Обычно по утрам уходил. В церквушке неподалеку был священником и исправно служил службы, не взирая на то, что церковь почти не имела прихожан, пребывала в запустении, и за свою должность получал сущие гроши. И все же был доволен. Возвращаясь в свою башню, заставал ее то за разглядыванием стенных надписей, то обозревающей город с вершины башни, где у него была устроена обсерватория. Владела потрясающим даром: умела приготовить кушанье практически из ничего, ибо в доме почти всегда нечего было есть. В отношении еды был аскет и ел мало, но и тут признал, что таких кушаний отродясь не пробовал. Готовила вкусно. С того самого раза, когда он, прийдя и взойдя наверх, застал ее раздетой, с наслаждением купающейся в солнечных лучах, и овладел ею прямо там, наверху, под нескромными взглядами ворон и церковных шпилей, делал это регулярно и в самых неожиданных местах. Не сопротивлялась, отдаваясь с удовольствием, позволяя ему все, чего пожелает. На тринадцатый день ее пребывания в башне начертал на полу сложносеченную пентаграмму, завел ее в середину и здесь с жестоким наслаждением долго имел ее. Исступленно вопила и извивалась. В тот день открыл ее с новой, темной стороны. Вечером подошел. Вышивала ловко и искусно. Сказал: непосвященная, теперь ты посвящена. Я должен открыть тебе. Мы зачали демона сегодня. Ответила: знаю. Сказал: доверься и покорись мне. Подняла на него глаза. Загадочно, как всегда это у нее выходило, улыбнулась. Спросила: что суть демон? Ответствовал: как учит блаженный Августин, демоны суть животные, по врожденным свойствам — разумные, по существу своему — находящиеся всюду, по составу — воздушные, по времени — вечные.
Читать дальше
