Павел Молитвин - Ветер удачи

«Ничто, кроме подсылов Кешо! — мысленно уточнил Таанрет и отворотился к окну, дабы скрыть исказившую его лицо судорогу. — О Великий Дух, да что же это за напасть?! Что же это за наказание такое?! Пусть мальчик, пусть девочка, все едино, но близнецы? Неужто Боги не могли уберечь меня хотя бы от этого?!.»

— Кому известно о рождении близняшек? — глухо спросил он, пытаясь сообразить, как обернуть на благо себе и империи эту новую каверзу Богов, задавшихся, судя по всему, целью окончательно доконать его. А ведь так хорошо все начиналось!..

— Мне, Мутамак и Нганье.

Стало быть, еще не поздно избавиться от одного из новорожденных мальчишек. Уж трех-то человек он сумеет заставить молчать. Появление законного претендента на императорский престол в корне изменит отношение к нему Совета Небожителей и поубавит пыла у приспешников Кешо. Кстати сказать, не из-за этого ли наследника Кешо, читавший, разумеется, трактат Орочи Мунга, начал торопить события?..

— Осмелюсь заметить, что двое мальчишек лучше одного. Два сына лучше, чем один, — тут же поправился маленький лекарь. — Тем более что о рождении второго можно пока не заявлять во всеуслышание. В святилище Мбо Мбелек он будет в безопасности и в то же время под рукой, ежели с первым случится какое-то несчастье. Как с Мандлой Татамом…

— Два сына? — Таанрет недоуменно поднял брови. — Два сына… — повторил он, силясь вникнуть, вчувствоваться в смысл этих слов.

— Это твоя плоть и кровь, господин мой. Пройдут годы, и, глядя на них, ты поймешь, что смотришься в Зеркало Богов, — промолвил Уруб, догадавшийся, похоже, что делается на душе у Таанрета.

— У империи не может быть двух правителей…

— Но отец может иметь двух сыновей, — настойчиво и вместе с тем почтительно произнес лекарь. — Два меча лучше одного, не так ли?

— А Ильяс? Что думает по этому поводу моя жена?

— Она свое дело сделала, господин мой. И в любой другой стране муж стал бы любить ее и почитать втрое против прежнего. Ведь только в Мавуно к двойняшкам относятся с предубеждением. Вспомни хотя бы последователей Богов-Близнецов.

— Но мы-то родились и живем здесь. И вынуждены считаться с традициями и предрассудками, сколь бы глупыми и противоестественными они нам ни казались! — жестко сказал Таанрет. — Думаю, нам придется …

— Взгляни на них, прежде чем принять решение, господин мой! Это ведь твои сыновья, и лишь Великому Духу ведомо, будут ли у тебя другие! — торопливо прервал его Уруб, не давая вымолвить слова, от которых потом ему трудно будет отказаться.

Постукивая сандалией по ножке низкого кресла, в котором свернулась клубочком Ильяс, Нганья неторопливо рассказывала о прощании жителей столицы с Мандлой Татамом. Оказывается, в нем участвовало множество народу и языки пламени от погребального костра, разожженного на площади Ветров, вздымались выше купола храма Амгуна-Солнцевращателя. Кешо Бибихнор произнес потрясающую речь, и тризна затянулась едва ли не до рассвета, поскольку Совет Небожителей распорядился выкатить на площадь больше сотни бочек с рисовой водкой и пальмовым вином, так что желающие могли упиться вусмерть. Не обошлось, конечно же, без драк, но яр-нуарегам было велено ни во что не вмешиваться…

— Для чего ты рассказываешь мне все это? — недоумевающе поинтересовалась Ильяс, мысли которой были заняты судьбой сыновей, а вовсе не какой-то там тризной по убиенному Татаму.

— По городу ходят всевозможные слухи, — помедлив, сказала Нганья, начиная отбивать по ножке кресла какой-то примитивный, навязчивый ритм. — Одни говорят, что Татама убили подсылы Кешо, другие винят в его гибели твоего мужа.

— Какое мне дело до болтовни неумных сплетников? Убийца Татама была схвачена, допрошена и казнена. Она сама призналась, что является служанкой Вездесущей и к тому же имела с убитым личные счеты, — равнодушно заметила Ильяс.

— Служительницам Смерти не нужны поводы для убийства, — вставила Мутамак, вышивавшая на пеленке узор из переплетения молний, призванный уберечь маленького Хутама от порчи и дурного глаза.

— Ерунда! — холодно ответствовала Нганья, даже не повернув головы в сторону Мутамак. — Поклонники Безымянной и Вездесущей не убивают кого попало. Это секта наемных убийц, члены которой неизменно берут плату за свою работу. Причем немалую. И эта прикинувшаяся «девой веселья» гадина тоже, без сомнения, выполняла чей-то заказ. Она не была жительницей нашего города и, стало быть, никаких личных счетов с Татамом не сводила.