Павел Молитвин - Ожерелье

Когда я вылез из моря, Звездного волка уже окружила толпа почитателей. Загорелые тела образовали плотное кольцо, отгородив от меня полотенце, сифон-холодильник с газированной водой и пеструю подстилку. Лежать голым на гальке неприятно, но пробираться к Звездному волку я не стал. Незачем привлекать внимание к моей скромной персоне, да и Рэд не любит, когда его прерывают.

— Знаю ли я, что такое эффект Бурова? — вопрошал между тем мой товарищ субтильную белокурую девушку. — Знаю, если вы подразумеваете историю с ожерельем. Еще бы мне ее не знать!

Звездный волк разразился хохотом.

— А знаете ли вы, что если бы не я, никакого ожерелья возможно и не было бы? И неизвестно, что дарили бы женихи своим невестам в знак пламенной любви.

Тотчас раздались голоса, требующие разъяснений, и Звездный волк начал рассказ.

— Вряд ли вы помните, при каких обстоятельствах Буров оказался на орбите Зейры, а дело было так. «Прима» шла к этой планете, чтобы высадить экспедицию, но когда Буров ушел в первый поиск, нас вызвали на Эксперимент. Исследования пространственно-временной постоянной, которыми занимались физики, привели к тому, что людей с этой планеты надо было срочно эвакуировать. Времени у нас не оставалось и Пальцев, капитан «Примы», принял решение идти к Эксперименту, не дожидаясь возвращения Бурова. Чтобы Степан не особенно скучал до прибытия «Викинга», который должен был пройти мимо Зейры через три недели, Пальцев предложил оставить на автоматическом маяке одного из команды. И, разумеется, я оказался первым добровольцем. Я был рад, когда Буров вернулся из поиска. Мне он тоже обрадовался, но узнав, что «Прима» ушла на Эксперимент, помрачнел и во всеуслышанье стал проклинать пространственно-временную постоянную и всех, кто тратит время на ее поиски.

Каждый звездолетчик время от времени проклинает ее в душе, сколько раз и мои собственные планы рушились из-за необходимости совершать внеочередной рейс на Эксперимент! Вот и теперь вместо трех недель мы со Степаном просидели на орбите Зейры два года. Виноваты во всем были эти ребята с Эксперимента. Они как-то неудачно проткнули пространство, и Зейра вместе с дюжиной других планет попала в пространственный кокон. И пока кокон не рассосался, добраться до нас было нельзя.

Если вас интересует, что это за кокон, я попытаюсь объяснить. Поранили вы себе, например, руку, рана начинает подживать, на месте пореза появляется твердый рубец, уплотнение ткани, которое черта с два проколешь или прорежешь. Вот и у Зейры возникло подобное уплотнение пространства, а мы оказались внутри него. Но тогда мы об этом не догадывались. Приемной аппаратуры межпланетного действия у нас не было и мы не особенно удивились, когда в назначенный срок «Викинг» не пришел — это ведь экспедиционный корабль, а не рейсовый. Ожидая его со дня на день, мы обрабатывали результаты вылазки Бурова на Зейру, вели наблюдения с орбиты, в общем были заняты делами.

Но месяца через полтора, когда работы были завершены, мы с Буровым всерьез приуныли. Заниматься до появления корабля было решительно нечем, а для досуга десантные боты, как вы знаете, мало приспособлены. Чтобы как-то скоротать время, мы вылизали бот до зеркального блеска, проверили и отремонтировали все, что нуждалось и не нуждалось в проверке и ремонте, и стали придумывать себе развлечения. Писали стихи, рисовали, изготовили массу различных игр. В конце концов мы изрядно надоели друг другу. Разошлись по каютам и начали придумывать, чем бы еще заняться.

Тогда Степану и пришла в голову мысль сделать для своей жены ожерелье из зеленых камней, подобранных на Зейре. Собирая образцы минералов, он взял, вместо положенных по инструкции одного-двух таких камней, десятка три. Они были необычайно красивы, эти небольшие камешки и производили неожиданное впечатление: будто держишь в руках кусочек южного моря, живого и теплого. Когда свет падал под определенным углом, внутри камней пробегали темные волны, а цвет их в зависимости от освещения, менялся от сине-черного до светло-салатного.

Сначала Степан принялся обрабатывать их вручную, но потом мы смастерили с ним примитивный станочек для обработки. Почти два года трудился Буров над ожерельем. Обточив камни на станке, он потом вручную доводил их, вырезал узор по рисунку, угадывавшемуся в заготовке, тщательно шлифовал ее. Когда «Олень» принял нас на борт, ожерелье было закончено. Буров очень гордился им.