Павел Молитвин - Ожерелье

— И если я прав, вряд ли изделия тех, кто сейчас улетел на Зейру, будут такими же, как ожерелье Бурова. Ваши ребята, конечно, наладят массовое производство — засыпал камушки в агрегат и через двадцать минут получил готовый продукт. Но лечить эти ожерелья не будут, потому что в них не вложат частицу сердца, частицу души. Это будут всего лишь красивые безделушки. А Буров, как вы говорите, работал над своим ожерельем целых два года…

Мы шли по парку и разговаривали. Андрей Владимирович охотно отвечал на мои вопросы, но мне все время казалось, что он чего-то не договаривает. И тогда я применил недозволенный прием, — Звездный волк улыбнулся и подмигнул белокурой девушке.

— Вас как будто удивило, что я так пространно описывал путь Бурова к санаторию и появление его там? Но, поверьте, это не моя фантазия, все было именно так. Откуда я это знаю? А вот знаю. Вы ведь не спросили меня, чем занимался я в то время, когда Буров точил свое ожерелье. А делал я вещь довольно интересную — психофазосовместитель. Для простоты я назвал его синтезатором образов.

Вы о нем еще ничего не слышали, потому что Комиссия по изобретениям сочла целесообразным и этически возможным применять его лишь в очень редких случаях. Но тогда я еще только испытывал свое детище и потому, не задумываясь, использовал его в санатории.

Полезность этого изобретения не вызывала у меня сомнений — прибор, способный читать мысли, для врачей и ветеринаров вещь незаменимая. Хотя, если быть точным, читать мысли с помощью синтезатора образов нельзя, потому что мыслим мы чаще всего не фразами, а образами. Вот эти-то образы, используя психофазосовместитель, и можно проецировать на мозг исследователя.

Прибор этот, размером с кулак, лежал у меня в кармане и во время разговора с Андреем Владимировичем. Мне ничего не стоило, покрутив ручку, настроиться на его мозг. Сначала я ничего не мог понять из обрывочных образов, возникавших перед моим внутренним взором, но потом кое-что стало проясняться.

Мы шли по парку и о чем-то разговаривали — это был первый, реальный план. На втором плане возникла большая комната, наполненная светло-серыми приборами. Я, то есть не я, а Андрей Владимирович, стоял около дозирующей установки, ожидая, когда очередная партия препарата будет развешена и запакована. Словно чувствуя мое нетерпение, огоньки на приборной панели перестали мигать, секторный щиток сдвинулся и готовые ампулы одна за другой заскользили по желобу.

Второй план смазался, и я увидел себя входящим в комнату к Вере Буровой. Крышка ложа-саркофага отъехала в сторону, в ладони у меня оказалась одна из ампул. Я прилепил ее к руке Веры, чуть повыше локтя, проследил, чтобы лекарство всосалось под кожу, затем снял пустую скорлупку. Перед глазами побежали ряды формул и я очутился в операторской, смежной с комнатой Веры. Проверил показания приборов, готовность облучателя, работу самописца, фиксирующего малейшие колебания в состоянии больной, и подошел к стерилизатору, похожему на большой аквариум. Здесь все было в порядке и в проверке не нуждалось, но я не мог отказать себе в удовольствии полюбоваться изумительным цветом камней ожерелья, лежащего в желтоватом растворе.

— …Мне нравится легенда об ожерелье, но главным в ней, мне кажется, все-таки должен быть человек, а не холодные камни. С какой бы далекой планеты они ни были привезены, — вернул меня в парковую аллею голос Андрея Владимировича.

Я согласно кивнул — мы подошли уже к выходу из парка — и поблагодарил его за беседу. На языке у меня вертелся вопрос: зачем врачу понадобилось сочинять сказку про ожерелье, которое к тому же оказалось не на шее больной, а в стерилизаторе. Но я промолчал. В конце концов и сам иногда люблю подпустить туману для выразительности.

Уставившись вдаль, Звездный волк начал мерно поглаживать свою замечательную бороду…

— Да-а-а — растерянно протянул длинный парень с черными прямыми волосами до плеч. — Вот, значит, как на самом деле все было… Я знал, что других чистильщиков вылечили сепаратином-14, но был уверен, что Буровой помогло именно ожерелье.

Остальные слушатели тоже смотрели на Звездного волка с разочарованием.

— Значит, все привезенные с Зейры ожерелья никому не нужные побрякушки? — спросила белокурая девушка, отодвигаясь от Звездного волка.

— Ну почему ненужные? Красивые ювелирные изделия, женщины от них глаз оторвать не могут, мужчинам они тоже нравятся. А положительные эмоции — чем не лекарство? Впрочем, что это мы все про ожерелья да про ожерелья? Давайте я вам лучше свой синтезатор образов продемонстрирую. Где-то здесь должен быть желтый портфель…