Генри Олди - Рубеж

Наверное, видел в нем единственную защиту, единственное знакомое существо.

Еще подумалось: мы с местным владыкой одного поля ягода. Оба сыновей в заложники, не колеблясь, отдали. Он - чужим людям; и я - чужим людям. Что дала мне моя хваленая свобода? Смерть Ярины? женщины, щедро подарившей Блудному Ангелу самое себя?… и в смерти не нашлось тебе покоя, отчаянная ты, гибельная, мимолетная любовь! Муки сына моего, лишенного детства? Хлеб Стыда?! Не лучше ли было погибнуть, дать честно растоптать последнюю искру еще там, в бою у Рубежа?!

А может быть, просто я раньше называл свободой что-то совсем другое?

Глупый ты, глупый каф-Малах…

Но и глупый, скажу: нет. Погибнуть было - не лучше.

Спи, малыш.

- По уставу принял, с пониманием. Уважил гонор, значит.

Сотник Логин был сейчас мало похож на того закопченного дьявола, который совсем недавно рубился во дворе замка. Выпрямился, лицом просветлел. И без гонора своего дородный, теперь словно вдвое больше телом стал; помолодел годков на десять.

Изодранный жупан, весь в бурых пятнах, смотрелся на черкасе царской мантией.

- Вот так-то, панове-молодцы! Умен кнеж Сагорский, знает, как приветить. И шляхетский статут досконально превзошел. Говорили мы с ним в шатре, сам-на-сам, из уст да в ушко…

Все глаза были сейчас устремлены на сотника. И во всех читался вопрос: договорились ли? о чем? когда новый штурм?!

Нет.

Не во всех.

Спи, малыш… спи.

- А чего нам, панове-молодцы, в сей час хотелось бы? - Логин прошелся гоголем по залу, картинно подбоченясь одной рукой. - Да так хотелось бы, что никаких червонцев-цехинов за то не пожалели бы?! А?!

Забывшись, он хлопнул меня по плечу и в голос расхохотался.

Тяжела рука твоя, пан сотник.

Какого ответа ждешь?

Мне, например, хотелось бы, чтобы багряный аспект Брия слился с изумрудным аспектом Ецира, оттенясь чернотой Асии, зеркала для радуги. Никаких червонцев, никаких цехинов не пожалел бы, лишь бы нарушилось влияние верха на основу, содрогнулось Древо Сфирот - и в ракурсе Многоцветья явилось Чудо. Мне объяснить тебе, Логин Загаржецкий, что это значит? Изложить вкратце сокровенную книгу Сифру де-Цниута?…

Или лучше не надо?

- В шинок бы завернуть, - мечтательно протянул есаул Шмалько, тряхнув сивым чубом. - Гей, по шкварке, да по чарке, да к молоденькой шинкарке…

- И пускай скрипачи, - глаза Хведира-писарчука подернулись влажной поволокой. - Музыка есть гармония сфер, как говаривал учитель мой, блаженной памяти Григор…

Юдка-Заклятый перебил его:

- Скрипачи - то пышно. Спляшем разом, панове черкасы?! А то юшка простынет, горелка степлится? шинкарка состарится?!

Но насмешки не было в словах Заклятого. Вместо нее теплилась малая грусть, билась синей жилкой на виске; "А и впрямь славно бы!" - подмигивала.

- Эх, дурни вы, дурни!

Пан сотник аж руками в огорчении развел.

- Ну как есть дурни! Чарка, шинкарка… скрипачи! До дому нам подаваться надо, до дому, до хаты! - а там всякому своя сласть по душе сыщется!

Он многозначительно воздел палец к потолку:

- Слыхали, панове-молодцы! До дому!

Толстый был палец у сотника Логина. Уверенный.

Не палец - перст указующий.

- И все-таки сперва хотелось бы знать: о чем господин сотник изволили толковать с мастером… с князем Сагором? Домой - это хорошо, только мне бы, например, лучше не домой… Я, не в обиду будь сказано, и без того дома. Мне бы, например, лучше в гости… да куда подальше.

Женщина-Проводник выжидающе смотрела на Логина Загаржецкого.

А он сиял ясным солнышком. Жмурился котом, укравшим с ледника добрый жбан сметаны. И я еще подумал: не мои мысли, не мои образы… чужие сравнения.

Кто ты теперь, глупый каф-Малах? куда ты теперь?

Тоже - домой? в гости? сына на мамкину родину свезешь, могилке разрытой поклониться?!

- …в костер бросите? - спросил Гринь шепотом, ни к кому не обращаясь.

- В какой костер?! - удивился оказавшийся рядом сосед. - Читать надо, пока не замолчит. Беса гнать… Это не дите орет - это бес в нем.

Младенец зашелся новым криком…

И почудилась мне на краткий миг несуразица. Рубежи, дорога, костры… Насквозь. И он, сын мой, идет к своему костру - а мне не догнать. Не спасти.

Только все равно - бегу.

Пусть - не насквозь. Пусть - спотыкаюсь. Пусть босые ноги - в кровь, в янтарную, светящуюся жижу.

Я бегу.

Я здесь, с тобой.

- Ты, пани пышна, гони прочь тугу-печаль! Не тот человек сотник Логин, чтоб боевых товарищей на произвол судьбы бросать! - Логин с укоризной покосился на женщину-Проводника, но палец, к потолку воздетый, опустил. Не до пальца стало. - Я так кнежу вашему в очи и сказал: за всех думать надо. Чтоб потом от стыда не сгореть.