Евгения Кондырева - Дракон. Черта

– Не знаю.

Фиджин выпрямился, но его взгляд все еще скользил по узору из золотистого камня.

– Я пытался понять. В Манлоре я искал в книгах, но у меня было слишком мало времени.

– А Ригэн?

– Я не спрашивал.

– Значит, спросим сегодня.

Они развернулись и молча вышли из усыпальницы Государя, так и не пройдя ее до конца.

Двенадцать тонких колонн, верхушки которых смыкались плавным полукружьем, образовывали подобие беседки, и их длинные четкие тени падали на белую площадь. Странное сооружение скрывало нолер с опущенными крыльями.

– Почему ты не послушалась меня?

– Я должна была увидеть это, Ригэн, – тихо ответила Эши. – Сама, одна.

Она упрямо смотрела на подножие нолера, смотрела до тех пор, пока глазам не стало больно.

– Этот город создан из воды и камня, – пробормотала она.

– Это слезы и память о переселившихся сюда, – просто ответил Ригэн.

– Слезы?

– Да, – кивнул Ригэн. – Такие же неиссякаемые, как вода в этих родниках. И память, такая же неизменная, как эти камни.

Она наконец обернулась к магу:

– Там оказалось все не так, как я себе представляла: ни склепа, ни древних гробниц… Они там стоят… и я не хочу… среди них…

Стараясь скрыть навернувшиеся слезы, она резко вскинула голову.

– Их четырнадцать, я не ошиблась?

– Нет.

– Значит, та книга снова соврала? В ней говорилось, что их было пятнадцать.

– На этот раз она не соврала. Там нет первой из них. О месте ее упокоения сохранились только предания.

– Ты знаешь их?

– Знаю, – неохотно ответил Ригэн.

– Расскажи мне.

– Говорят, это место находится где-то на побережье в северных скалах Диких. Что его стережет каменная женщина, которую дано увидеть не каждому, что… – Маг замолчал. – Эши, больше тысяч лет маги Гранала пытаются найти это место. Его пытался найти отец и не смог. Его пытался найти Зовущий и тоже не смог. Возможно, оно не существует на самом деле, и это просто миф, легенда. А если все же реальность, то это знание навсегда утрачено для нас. Никто не знает, как умерла Первая, так же как никто не знает ее имени… Сохранилось лишь ее Проклятие.

– Неужели только Проклятие?

– Больше ничего не известно.

Эши вновь перевела взгляд на подножие нолера.

– Зачем искали ее усыпальницу?

– Она должна обладать какой-то особенной, давно утраченной силой. Какой? Никто не знает… Она просто Первая , понимаешь?

Бесшумно пролетел ветер, не задев ни одну из каменных ветвей недалекой рощи. Маг взглянул на солнце.

– У нас еще есть немного времени. Эши, я хочу тебе кое-что показать.

– Ты все время называешь меня по-старому, – вдруг мрачно усмехнулась она, – ты тоже не можешь привыкнуть к моему новому имени.

– Оставим его для Государя, – качнул головой маг, – а мне дорога та, которую я зову Эши.

– Что ты хотел показать мне?

– Белый камень.

Камень, вовсе не белый, а неправильной формы обломок темного гранита, Эши заметила не сразу – камень лежал, наполовину погрузившись в ручей, и каменное дерево склонило над ним тонкие ветви. Солнечные блики, пляшущие на воде, никак не давали рассмотреть вырезанные на его поверхности знаки.

– Почему его называют Белым?

– Так назвали его те, кто разыскал и принес его сюда. «Белый» на древнем языке означает «мудрый».

– Что написано на нем?

На секунду Ригэн закрыл глаза.

– Трикровииоднакровь,— медленно произнес он, – объединятсявкругу,чтобыстатьединойиуничтожитьбездну,превосходящуюих.

— Что это?

– По преданию слова на камне высекли по велению Первой. Но смысл их не ясен никому. Как и все, что связано с Первой.

На минуту легкое облачко закрыло солнце, и вязь незнакомых букв почти исчезла.

– Скоро вода совсем сотрет их, – тихо сказала Эши.

Ригэн покачал головой:

– Говорят, что пророчество исчезнет лишь тогда, когда оно сбудется.

Рука Эши сама собой потянулась к камню. Она присела на корточки и коснулась полированной поверхности. В ту же секунду ей показалось, что камень шевельнулся под ее ладонью. От неожиданности Эши отдернула руку. Нет, только показалось. Она медленно выпрямилась и отряхнула с пальцев воду.

– Расскажи мне о Государе, Ригэн.

Не двигаясь, Государь сидел возле очага. В простой одежде, с волосами, падающими на плечи, он был похож на человека, которого внезапно покинули последние силы. Государь был еще не стар, но его лицо с красиво очерченными бровями и упрямо сжатым ртом сейчас было похоже на лицо старика. Что-то, то ли неизвестная болезнь, то ли невероятное душевное напряжение, делало его скорбным и беспомощным.