Влад Менбек - Чистилище для грешников

Но вот сейчас, медленно тащась по радиальной улице в сторону своей квартиры, неожиданно вспомнилось то, на что он наложил табу. И Петру стало плохо. Однако он благополучно добрался до своего дома, механически закрыл дверцу «Жигуля» на ключ, так же на автопилоте попал в квартиру, закипятил чайник и опомнился лишь тогда, когда обжег губы купеческим кипятком.

Съев после чая свою вечную сайру, Петр заторопился, потому что уже наступила вторая половина дня и небо затянуло тучами.

Он ехал за город, к не сгоревшему особняку, решив во что бы то ни стало добыть хоть крохотную информацию о том, почему для него каждое утро начиналось с тринадцатого октября. Петр очень четко ощущал окружающую действительность и верил, что все это происходит с ним в реальности, а не во сне.

Не доезжая ста метров до двухэтажной громадной дачи с высоченным забором, Петр спрятал машину под аркой разросшихся кустов, над грунтовой дорогой, вильнувшей с асфальта в лес. На столбе у калитки из прутьев окрашенных в черное и толщиной с палец, висел домофон с глазком видеокамеры и микрофоном-динамиком.

Петр неприязненно сморщился и решил не представляться. Подпрыгнув рядом с калиткой, ухватился пальцами за шершавый бетон забора, легко перенес свое не потерявшее силу и гибкости тело через преграду. Продравшись сквозь колючие кусты у забора, потопал к высоким стеклянным дверям виллы, отсвечивающих синим. Как он не оглядывался, собак не обнаружил. Очевидно хозяин особняка не выгонял своих защитников в непогоду на улицу. А с серого неба сыпала мерзкая водяная пыль.

Как только он поднялся на широкую площадку у входа, одолев восемь ступенек, стеклянные двери с шипением расползлись в стороны. Но за ними были вторые такие же двери, непрозрачные, зеркальные. Первые уже закрылись, а вторые медлили. Петр понял, что его изучают через стекло те самые двое горилл, решая: открывать или нет.

Двери зашипели и поползли в стороны. Очевидно телохранители бывшего кадровика не восприняли посетителя всерьез. А зря. Петр вошел в просторный, знакомый вестибюль и увидел перед собой двух амбалов, молча ожидавших объяснений. Ни слова не говоря, он сделал к ним незаметный шаг, и два раза стремительно крутнувшись на левой ноге, кувыркнул обоих на пол, попав ребром подошвы под ухо каждому.

– Похвально, похвально, – услышал он надтреснутый старческий голос из динамиков сверху.

Не медля, Петр быстро поднялся по широким ступенькам на второй этаж, держа в левой руке нож с ядовитыми стрелами, а в правой кастет, из вентиля от водопроводного крана. Но собак не было. Они находились рядом с хозяином за третьей по счету дверью, которые Петр открывал, продвигаясь по длинному балкону опоясывавшего треть дома изнутри.

Седой старикашка сидел за широким столом в огромном кресле, рядом с ним на полу тяжело дышали два бульдога, роняя слюни на пол.

– Я ожидал вашего визита, – сообщил хозяин и жестом пригласил Петра занять место в кресле по другую сторону стола. Все стены кабинета были превращены в книжные шкафы, заполненные до отказа толстыми томами с золотыми буквами. В углах кабинета стояли четверо рыцарских лат, которые при первом визите Петр не заметил. На паркетном блестящем полу, у затемненного окна стояла кадка с двухметровой пальмой.

– Зачем же было их выключать? – поинтересовался хозяин у Петра. И не дождавшись ответа, сказал: – Я бы спокойно пропустил вас без всяких фокусов.

– Мне надоели детские игрушки в боевиков, – хмуро бросил Петр и помедлив, спросил: – Кто мною управляет?

Старикан удивленно приподнял брови и совершенно откровенно признался:

– Насколько я знаю, пока никто.

– Значит: заказ домушникам было ваших рук делом? И приковать меня к кровати – тоже?

– Но я же послал их вторично, чтобы они устранили свою самодеятельность. Я только и хотел всего-то привлечь ваше внимание к себе…

– С какой целью?

Хозяин немного помедлил, открыл деревянный ящичек на столе и выудив из него табачного цвета сигарету, протянул Петру:

– Кубинские. Натуральные.

Петр неприязненно мотнул головой и неожиданно осознал, что вот уже почти пять суток не выкурил ни одной сигареты и даже не вспоминал о них. Старик хотел убрать сигарету обратно, но Петр передумал и протянул руку. По губам бывшего кадровика пробежала едва заметная усмешка. Он тут же вернул свою руку с сигаретой в исходное положение, а затем протянул Петру массивную зажигалку. Петр с наслаждением закурил. Собаки внимательно наблюдали за каждым его движением, продолжая пачкать паркет своими слюнями.