Сара Маас - Королева теней

– Ты проиграл, король, – прошептал Шаол.

Кровь сочилась через его кожу. Второй удар был похож на тот, что получил от отца Дорин. Принц не выдержал. Телом Шаол был крепче, хотя и его скрючило от боли.

Король подошел совсем близко. Шаол поднял меч выше.

– Твои охранительные знаки подвели тебя, глупый ты мальчишка.

Шаол улыбнулся, ощущая во рту привкус крови.

– Зато сталь меня не подведет.

Солнце, льющееся из окон, согревало его спину. Прощальное объятие светила, попытка его утешить. А может, напоминание: пора.

Аэлина обещала, что его усилия не пропадут даром.

Он подарил ей время.

Крылья черноты, поднявшиеся за спиной короля, уничтожали весь свет, что был в зале.

Шаол простер руки. Тьма ударила его. Шаол зашатался, чувствуя, как исчезает, растворяется… пока не осталось ничего, кроме света. Яркого голубого света, теплого и зовущего.

Аэлина и Дорин вырвались отсюда. Этого было достаточно.

Боли Шаол не боялся.

Демон намеревался ее убить.

Он не возражал.

Ее лицо… это лицо…

Шаг за шагом он двигался по узкому затененному мосту, приближаясь к этой женщине.

Ее руки были в крови. Она тяжело дышала, пытаясь убежать от него. Видя, что это невозможно, она выбросила ладони вперед. На большом пальце блестело золотое кольцо. Он чувствовал ее запах. В ее жилах текла сильная, бессмертная кровь.

– Дорин, – произнесла женщина.

Это имя было ему не знакомо.

Он намеревался ее убить.

Время. Ей требовалось урвать еще немного времени, пока солнце не добралось до моста.

– Дорин! – снова взмолилась Аэлина.

– Я буду клочьями вырывать твои внутренности, – пообещал ей демон.

Мост начинал покрываться льдом. Осколки, застрявшие у нее в спине, с каждым шагом все глубже впивались в тело. Аэлина отступала к двери соседней башни.

А часовая башня пока стояла на месте.

Король не стал за ними гнаться.

– Твой отец остается в зале для совещаний, – сказала Аэлина, превозмогая боль в спине. – Он там вместе с Шаолом. С твоим другом Шаолом, которого он, скорее всего, уже убил.

– Вот и хорошо.

– С Шаолом, – дрогнувшим голосом повторила Аэлина.

Под ногу попалась льдинка, Аэлина поскользнулась. Окружающий мир опасно накренился. Аэлина устояла на ногах. Она боялась глядеть вниз и не хотела думать, что может загреметь с этой высоты. Аэлина продолжала смотреть принцу в глаза, кусая губы от жгучей боли в спине.

– Вспомни Шаола. Ты его спас. Ты пожертвовал собой и позволил надеть на себя этот ошейник. Благодаря тебе Шаол смог бежать.

– Я велю ему надеть ошейник и на тебя. Тогда мы славно поиграем.

Аэлина достигла двери башни и попыталась открыть задвижку. Та примерзла и не поддавалась. Аэлина царапала ногтями лед, глядя то на принца, то на солнце, которое уже поблескивало из-за башни.

Дорин был от нее в десяти шагах. Аэлина повернулась к нему и крикнула:

– Ее звали Сорша! Она любила тебя. Ты любил ее. Но они отняли ее у тебя.

Расстояние сократилось до пяти шагов.

В лице Дорина не было ничего человеческого. В сапфировых глазах – ни проблеска памяти.

От близости демона у Аэлины из носа потекла кровь.

– Я вернулась ради тебя, – всхлипывая, произнесла она. – Я сделала так, как обещала.

В руке Дорина появился ледяной кинжал. Лезвие зловеще сверкало на ярком солнце.

– Мне нет до этого дела, – сказал он.

Аэлина крепко схватила принца за руку. Его пальцы были как льдинки. Не раздумывая, Дорин ударил ее ледяным кинжалом в бок.

Гончая Вэрда опрокинула его на камни пола. Рован упал. Его рот наполнился кровью.

Четыре гончие были мертвы. Три оставшиеся не подпускали его к катушке с запальными шнурами.

Пока Рован поднимался, Эдион, рыча от боли и ярости, держал оборону. Эти твари были слишком верткими. Фэйская кровь пьянила их. В сражении с гончими Рован потерял достаточно крови, а Эдион – еще больше. Генерал был совсем бледным. Оба понимали: долго им не продержаться.

Но они должны подорвать эту проклятую башню.

Гончие казались единым организмом, управляемым единым разумом. Они и атаковали одновременно, разделив Рована и Эдиона. Одна прыгнула на генерала, остальные – на фэйского принца.

Каменные челюсти впились Ровану в ногу. Он пошатнулся. Хрустнула кость. Глаза заволокло густой тьмой. Рован взвыл, сопротивляясь из последних сил. Тьма означала смерть.

Рован всадил кинжал в глаз гончей, вогнав лезвие как можно глубже. В это мгновение вторая тварь бросилась к его вытянутой руке. Но на пути гончей вдруг возникло что-то громадное, и это что-то с силой отбросило ее к стене. Тварь заскулила, как ошпаренный пес. Следом неожиданный помощник отшвырнул труп убитой гончей.