Елена Смирнова: Зимние волки полуночи

Но на щеке змеится будто бы только вчера сделанная царапина, а глаза, кажется, лишь были только что прикрыты. Кажется, что еще секунда, и… они откроются, в золотисто-карих глазах вспыхнет живая искра, а тонкие неяркие губы тронет задорная и чуть упрямая улыбка. Но время идет, и ни одна прядь не шелохнется на голове, а веки не дрогнут. Она мертва. Вместе с городом. Мертва уже очень давно.

Но солнце, играя, оставляет блики на волосах и лице, оживляя их.

Снова пронесся порыв ветра. Медная прядь чуть шелохнулась. Но не больше. Лучи пошли гулять дальше, по разрушенным постройкам и мертвой природе. Но на главной площади, около лежащей в руинах смотровой площадке, пробивается через вековую пыль молодая трава. Чудо свершилось. Город оживал, хотя такое и казалось невозможным.

У девушки, лежащей на колонне, дрогнули веки. Бездонные карие глаза распахнулись. Белые губы снова налились цветом. Город медленно оживал. И она оживала вместе с ним…

Нет, конечно, нет. Город снова безмолвствует. И нет в нем солнца. И мертвая девушка все так же безвольно лежит на обломке колонны, впечатанном в землю…

Роллон резко проснулся, рывком сев в кровати. Он машинально взглянул в окно. Там шумел и светил огнями современный город. А это… это был всего лишь сон. Роллон устало откинулся на подушку. Назад сон уже не шел. Да и не хотелось, чтобы он накатил вновь. За что еще такое наказание — снова и снова, каждую ночь, видеть ее, смотреть, как она оживает и знать, что этого никогда не будет. Так сложно оказалось привыкнуть к тому, что Айлитен никогда не будет рядом. Ну почему понимаешь, как этот человека тебе дорог лишь после того, как он умер? Почему он осознал все настолько поздно? Лишь в последний момент… в самый последний момент… А она так ничего и не узнала. И до сих пор считает его просто другом. Роллон знал, что никогда не был для нее просто другом. Знал, что она страдает. И не делал ничего для того, чтобы помочь. Потому что сам ничего не чувствовал. И лишь сейчас стало ясно, как это больно — потерять того, кто дороже всех. Нет, он был всегда рядом с Айлитен. Но одновременно далеко. И никогда не пытался сократить это расстояние. А когда попытался… расстояние стало огромным навеки. И его не сократить уже никогда.

Глухо рыкнув в бессильной ярости, Роллон поднялся с кровати и взглянул на часы. Еще только два часа ночи… В комнате было очень душно, и даже новомодный и самый навороченный кондиционер не справлялся со своей работой. Фирме-производителю должно быть стыдно, они явно не испытывали их в условиях нижегородского лета.

Спать расхотелось окончательно. Натянув джинсы и очень тонкий свитер, Роллон машинально сунул за пояс пистолет (привычка, появившаяся за последний месяц вместе с сотней других, о которых он и не ведал в прошлой жизни) и вышел на ночную улицу.

Июльская ночь удивительна. Темное небо озаряют звезды, а воздух очень теплый и не такой удушающий, как днем. Пахнет цветами, растущими на аккуратных клумбах.

Но Роллону сейчас было не до поэзии и романтики. Ему до этого вообще никогда дела не было. Что тогда, когда он был всемогущим Стражем Ворот, Зимним Волком, что сейчас, когда он стал практически никем. В мире магии, естественно. В человеческом мире Роллон являлся очень даже перспективным писателем, развернув достаточно бурную деятельность. Несколько его книг уже были изданы, а издательства дрались между собой за право напечатать его новое произведение. Никто же не знал, что в качестве сюжета он брал истории из своей прежней жизни, в Эллегионе, а писались все эти книги в среднем за один день — за годы жизни в Эллегионе он приучил себя к собранности и выносливости. А часто он просто перекладывал на бумагу свою память, саму ложившуюся на нее витиеватыми строчками. За больше чем трехсотлетнюю жизнь историй накопилось навалом, так что кризис жанра Роллону не грозил.

В магическом же мире его знали лишь как универсального бойца, мастера своего дела. И очень неслабого мага. Никто не знал, что ему пришлось пройти для того, чтобы стать тем, кем он стал. Никто не знал, что случилось с тем миром, который исчез задолго до рождения их предков. Никто и не хотел этого знать. К сегодняшнему дню Эллегион стал почти что забытой легендой, многим он казался чем-то нереальным, сейчас уже почти никто не верил в то, что этот мир действительно существовал, мир древних жестоких богов, где все легенды становятся реальными. Даже мастера и магистры. Никто, кроме 2-3-х человек не знал о том, откуда он пришел и куда должен был вернуться. Причем двое, кто знал его тайну, были из Священного города. И только один человек был посвящен. Профессор Университета. Вельндар, в мире людей — Владлен Афанасьев. Впрочем, Роллон знал, что вскоре ситуация в любом случае изменится.