Дэвид Геммел - Троя. Грозовой щит

На берегу стояли знатные троянцы, их длинные белые плащи развевались на легком ветру.

— Ты готов, Ахилл? — спросил Агамемнон у молодого воина, стоящего рядом с Пелеем.

— Как всегда, — ответил Ахилл. — Ты думаешь, что Гектор будет принимать участие в Играх?

Его темные глаза засверкали, и Агамемнон увидел в них желание сразиться и добиться славы.

Агамемнон задумался над его вопросом. Это было интересно. Царь Приам будет пытаться произвести впечатление на царей западных земель, демонстрируя могущество Трои. Есть ли лучший способ показать свою силу, чем позволить могучему Гектору унизить чемпионов этих царей? И все же… что, если Гектор не одержит победу? Что, если чемпионом Игр станет человек с запада? Он посмотрел на Ахилла. Сила этого юноши очевидна, у него широкие плечи и прекрасно отточенные мускулы. Он показал себя в битве и в поединках, где его огромные кулаки смешивали храбрых противников с пылью. Мог бы Гектор одолеть Ахилла? Рискнул бы Приам устроить такой поединок? «А я?» — задумался он.

«Но я же не Приам», — успокоил себя царь Микен. Царь Трои не был склонен рисковать. Его удивило бы, если бы в Приаме взыграло тщеславие и Гектор стал бы сражаться вместе с другими атлетами. Он увидел, что Ахилл все еще терпеливо ждет его ответа.

— Нет, — покачал он головой, — я не думаю, что Гектор будет принимать участие в Играх. Но это можно будет устроить. Посмотрим.

— Молюсь, чтобы он участвовал, — усмехнулся Ахилл. — Я устал от историй о Гекторе Убийце, Гекторе Герое. С кем он сражался? С какими достойными людьми? Несколько тощих египтян, горстка хеттских бунтовщиков, фракийские мятежники, плохо вооруженные и без достойного предводителя. Его слава взята из воздуха. Я развею этот миф.

— Ха! — воскликнул Пелей с широкой улыбкой. — Это говорит царевич Фессалии! Во имя богов, Агамемнон, мой сын уничтожит этого гордого троянца.

С этими словами он похлопал царя Микен по плечу.

— Я не сомневаюсь в этом, — ответил Агамемнон, скрыв свое раздражение от его прикосновения. «Однажды, — подумал он, — я получу огромное удовольствие, вонзая горячие железные прутья тебе в глаза». Его ненависть к Пелею была абсолютной, хотя он никогда не позволял себе показывать ее. Царь Фессалии занимал важное место в его планах, и сейчас только это и имело значение. Для нападения на Трою, когда это случится, потребуется огромное количество воинов, а у Пелея под началом было восемь тысяч бойцов. И его сын стоил еще сотни человек. Ради этих людей Агамемнон мог скрыть свою ненависть под дружескими улыбками и обещаниями союза. Он мог не обращать внимания на грубую невоздержанность этого человека, изнасилованных им детей, убийства служанок, которых он душил и пытал. Пелей был зверем, который убивал ради удовольствия. Агамемнон подождет. Когда Троя будет повержена, тогда Пелей умрет первым. Первым из многих. Только на одну минуту показалась на поверхности его мучительная ненависть, которую он чувствовал к своим царям-побратимам — к длинному и тощему Нестору, хвастливому Идоменею и уродливому рассказчику Одиссею. И другим. Он тяжело сглотнул, облизав сухие губы языком. «Все враги будут уничтожены, — пообещал он себе, — но каждый в свой день». Сегодня не стоило думать о подлом Пелее или любом другом царе западных земель. Сегодня нужно было думать о Приаме.

Он еще раз посмотрел на ворота. Появилась колесница, украшенная золотом и запряженная двумя белоснежными скакунами. Ею управлял широкоплечий человек в бледно-голубой тунике и белом плаще, расшитом серебряной ниткой. В его длинных золотых волосах и коротко остриженной бороде были видны седые пряди. Приам постарел, но все еще излучал власть. Толпа отступила назад, и многие приветственно закричали, когда царь спустился на своей колеснице на берег. Агамемнон почувствовал опьяняющую смесь ненависти и восхищения. Даже люди, впервые попавшие в город, не усомнятся, что это царь, когда увидят, как Приам направляет свою колесницу к берегу.

Агамемнону было хорошо известно, что он, со своими сутулыми плечами, худощавым телосложением и неуклюжей походкой, не выглядел внушительно. Несмотря на это, он сделал себя самым известным царем-воином в западных землях. Он точно знал почему. То, чего недоставало его внешности, восполнялось его крайней жестокостью. Враги умирали. Их семьи погибали. Их матери, отцы, дяди и друзья умирали. Агамемнон внушал страх. Он излучал его, словно морской туман. К тому же он обладал способностью планировать кампании, битвы и безжалостно и гениально доводить свой план до конца.