Дэвид Геммел - Троя. Грозовой щит

— Спасти Геликаона.

— Да. Я обязан ему жизнью. Он вытащил меня из моря, где я бы погиб. Он сделал меня своим другом.

— Ты не находишь это странным, Гершом, что два хороших поступка в твоей жизни были сделаны на пользу моего народа, а имя себе ты выбрал из нашего языка?

— Еще вопросы? Это цена, которую я должен заплатить за помощь?

— Нет, я потребую более высокую цену.

— Я не слишком богат.

— Мне не нужно золото или безделушки.

— Что тогда?

— Однажды я позову тебя, и ты придешь ко мне, где бы я ни был. Ты будешь делать то, что я прикажу, целый год.

— Я стану твоим рабом?

Предсказатель ответил очень тихо, и Гершом услышал едва различимые ноты презрения.

— Это слишком высокая цена для тебя, Ахмос?

Гершом тяжело сглотнул. В нем заговорила гордость, требуя, чтобы он закричал: «Да, цена слишком высокая!». Он был наследником фараона, а не рабом. Но он не закричал. Египтянин сидел очень тихо, едва дыша из-за напряжения.

— Я согласен, — сказал он наконец.

— Хорошо. И не бойся. Ты не будешь рабом. Пока еще не пришло время, когда я позову тебя.

Предсказатель съел еще немного фиников. Гершому дышалось легче. По крайней мере, не рабом.

— Ты правда мог бы обратить своих людей в прокаженных?

— Они верят, что я могу. Может, они и правы.

— Ктхосис рассказывал мне, что ты однажды вылечил хеттского правителя от проказы.

— Есть люди, которые говорят, что я это сделал, — ответил Предсказатель. — Хеттский правитель был среди них. Он пришел ко мне с белой кожей, покрытой коростой, его тело было усыпано гнойными язвами. Когда он уходил, его кожа была розовой и чистой.

— Так ты действительно исцелил его?

— Нет. Я приказал ему семь дней мыться в реке Иордан.

— Так ты говоришь, что твой Бог исцелил его после этих семи дней?

— Мой бог создал реку, так что, полагаю, можно так сказать, — житель пустыни наклонился вперед. — Есть много кожных болезней, Гершом, и много способов лечения от них. Летом Иордан может смердить. Вода и грязь вредны. Но за зловонием скрывается божественная суть. Моей семье давно известно, что кожные болезни лечатся грязью Иордана. У хеттского правителя не было проказы. Просто кожная болезнь, которую грязь и вода смыли с него.

— Тогда это не чудо, — вздохнул Гершом, не сумев скрыть разочарование в голосе.

Предсказатель холодно улыбнулся.

— Я обнаружил, что чудо — это просто события, которые происходят, когда мы в них нуждаемся. Человек, умирающий от жажды в пустыне, видит пчелу, летящую по воздуху. Он решает, что Иегова послал ему пчелу, и следует за ней — к сверкающему водоему холодной и чистой воды. Это чудо?

— Похоже на то, — согласился египтянин.

— Житель пустыни расскажет тебе, что пчелы никогда не улетают далеко от воды. Конечно, напрашивается вопрос: «Кто послал пчелу?» Но твой друг умирает не от жажды. Его закололи.

— Да, дважды. Вторая рана гниет глубоко внутри его тела.

— Я избавлю его от гниения, но тебе нужно довериться мне. Потому что то, что я буду делать, будет казаться безумием. Ты доверяешь мне, Гершом?

Он посмотрел в темные глаза Предсказателя.

— Я неплохо разбираюсь в людях, — сказал египтянин. — Я верю тебе.

— Тогда я пойду с тобой сегодня, и мы начнем лечение.

— Ты принесешь лекарства и снадобья?

— Нет, Гершом. Я принесу то, что помогает против гниения и болезни. Я принесу личинки.

Маленький лампион погас, но Андромаха едва заметила это. Сидя у кровати, держа Геликаона за руку, она смотрела на его лицо, смертельно бледное в свете луны, проникавшем через открытое окно.

Сегодня не было кошмарных сновидений, призывов, обращенных к близким, которые погибли.

Андромаха почувствовала, что конец близок. Гнев и ярость поднялись в ней. Девушка презирала это чувство жалкой беспомощности. Всю свою жизнь она верила в силу действия, которая одна определяла ее судьбу и судьбу близких ей людей. Когда на Аргуриоса напали убийцы и он долго не мог восстановить свои силы, она заставила его плавать в море, веря, что это вылечит его. Так и случилось. В Фивах, когда маленького мальчика, Салоса, избили и он лежал без сознания, она сидела у его кровати, разговаривая с ним и нежно обращаясь к нему. Он проснулся и улыбнулся ей. Всегда в прошлом она находила способ изменить события, подчинив их своей воле.

Но затем умерла Лаодика. Эта смерть образовала трещины в крепостных стенах уверенности Андромахи. Теперь стены рушились, и девушка видела, что за ними скрывается не уверенность, а тщеславие.