Дэвид Геммел - Троя. Грозовой щит

Еще один отряд микенцев в характерных доспехах из бронзовых дисков беспрепятственно промчался через Морские ворота и направился вверх к крепости. Вдалеке Павзаний услышал звуки начавшейся битвы, крики и лязг металла.

Смущенный и неуверенный, он пошел вперед, тяжело опираясь на посох. Через открытые ворота старый полководец увидел, что микенские отряды все еще спускаются с кораблей и поднимаются по холму к крепости. Причалили еще корабли, воины прыгали на песок. Группа микенских военачальников стояла снаружи у ворот, всего в нескольких шагах, и тихо разговаривала. Они взглянули на старика, но не обратили на него внимания.

Стража у ворот лежала мертвой. На прогибающемся деревянном столе под двумя телами Павзаний увидел большую кучу старых мечей, ножей и топоров, конфискованных за день. Как и боялся Павзаний, у глупого Идайоса не было системы в обращении с оружием. Его просто сваливали в кучу и охраняли двое скучающих. Теперь двое мертвых.

Тело Идайоса лежало там же, в горле у него зияла большая рана.

«Предатель! — подумал Павзаний с яростью. — Я считал его просто дураком, но он оказался еще и предателем. Он открыл им ворота, а потом новые хозяева его убили. Предатель и глупец одновременно».

Один из группы микенских воинов заметил его и что-то сказал остальным. Все они повернулись посмотреть на старика. Некоторые из них улыбались. Один человек, весь одетый в белое, вышел вперед; на поясе у него висели два меча.

— Жаль видеть тебя здесь, дядя, — заговорил Менон с огненно-рыжими волосами.

Удар был таким сильным, что его было почти невозможно перенести, и Павзаний застонал, словно от боли. Мертвый Идайос не был предателем. Человек, который открыл крепость врагу, был его собственной кровью и плотью.

— Как ты мог это сделать? — воскликнул он. — Почему, Менон?

— Ради царства, дядя, — холодно ответил Менон. — Ты сказал, что я мог бы помочь ему стать великим. И я помогу. Как царь. Ты думаешь, что Дардания и Троя могут противостоять могуществу всех западных царей? Если мы продолжим сопротивляться Агамемнону, страну разорят, народ убьют или превратят в рабов.

Павзаний посмотрел на него, затем на микенцев поблизости. Звуки битвы эхом разносились по крепости.

— Народ, который тебе доверял, теперь убивают, — сказал он. — Ты разбил мне сердце, Менон. Для меня лучше умереть, чем видеть тебя предателем и шавкой.

Менон покраснел и отступил.

— Ты никогда не понимал природу силы, дядя. Когда умер Энхис, ты мог бы захватить трон. Вот как рождается династия. Вместо этого ты поклялся в верности жеманной женщине и ее приплоду. И посмотри, к чему это привело. К войне, которую мы не можем выиграть. Возвращайся в свою комнату, дядя. Тебе не нужно здесь умирать.

— Конечно, ему придется умереть, — сказал микенец с раздвоенной бородой. — Он знает тебя, как только мы уйдем, он расскажет Геликаону о твоем предательстве.

— Лучше послушайся своего хозяина, маленькая собака, — презрительно бросил Павзаний. — Когда он велит лаять, лай!

Лицо Менона стало красным. Вытащив один из своих мечей, он подошел к дяде.

— Я не хотел убивать тебя, — сказал он, — потому что ты всегда был добр со мной. Но ты жил слишком долго, старик.

Тело полководца было старым, но оно помнило шестьдесят лет битв. Когда меч стал опускаться на его шею, управляемый небрежным высокомерием, Павзаний прыгнул и ударил головой юношу. Схватив Менона за белую тунику, он притянул его к себе и выхватил за рукоятку его второй меч. Кровь потекла из разбитого носа юноши. Менон освободился от рук старика. Отступив, он не заметил, что Павзаний вытащил меч. Старик шагнул вперед и нанес удар, в яремную ямку Менона. Кровь залила белую тунику. Менон издал булькающий звук и, шатаясь, отступил назад, схватившись руками за шею и пытаясь остановить поток крови.

Павзаний упал на колени; сила внезапно покинула его. Он услышал топот бегущих ног и почувствовал удар — два удара — в спину. Вся боль прошла. Менон рухнул перед ним, его голова припала к плечу старого полководца. Павзаний посмотрел на умирающего юношу, хотя его собственное зрение уже затуманилось и в глазах потемнело.

— Я… так любил тебя… мальчик, — сказал он.

Маленький мальчик внезапно проснулся. Протирая руками глаза, Декс сел и осмотрелся вокруг. В спальне было темно. Одинокий лампион горел в углу, в тусклом свете он увидел, что Седой нет в ее постели. Он был один.