Анастасия Парфенова - Сестра моего брата

- Так у тебя сегодня контрольная? - У-у-у!

Проговорилась!

- Дим, я серьезно. Сейчас не до того.

- Угу, - он тряхнул сковородкой, переворачивая блинчик. - В таком случае, быть может, наконец объяснишь, до чего сейчас?

Шантаж! Наглый.

- Дворы Фейри начинают Войну.

- Это я уже понял.

- Не просто войну. А Войну. Серьезную. Может, и не третью мировую, но вот на вторую точно потянет. И в середине ее - Черный.

- Угу. - Новый блин. - Вы с Авхиль его вчера упоминали. Какой-то древний полководец, так?

Я уставилась ему в затылок в немом изумлении. Dubh Sidhe? «Какой-то древний полководец?»

- Не только. Дав-шиэ - это… Черный фейри. Один из старейших и самых могущественных детей Истинной Расы. Возлюбленный сын Дану, Повелитель Теней. Он…

Я запнулась, не находя слов, чтобы объяснить тот страх, то непонимание, то уважение, с которым говорили при Дворах об этом старом воине.

- Он честь, он сила, он мудрость… как их понимают фейри. Он вел Tuatha De' Danaan в древних войнах с Fir Bolg, с немедианцами, с расами, чьи имена не сохранились в истории. Черный вне Дворов и вне титулов. Если бы он только захотел, то смог бы стать самым могущественным королем в реалиях.

- Угу. А так он всего лишь самый могущественный генерал.

Я закрыла глаза. Как же объяснить…

- Дим, помнишь, ты подарил мне «Янтарные Хроники» Роджера Желязны?

- Да.

- Помнишь, так есть такой герой, принц Бенедикт из Амбера?

На мгновение повисла тишина. Утвердительная.

- Дети Дану относятся к Черному примерно так же, как Корвин Амберский относился к своему брату Бенедикту. И примерно по тем же причинам. Восхищение и страх. Если бы он захотел, то мог бы объединить по меньшей мере половину королевств фейри, ту, что наделена наиболее темными аспектами силы, и стать императором. А он, понимаешь ли, не хочет. И за это его одновременно уважают, считают непредсказуемым и немного презирают.

- Бывает.

- Как-то, каким-то непонятным образом, это существо замешано в самом сердце происходящего. И одно его присутствие повергло владык со столетним опытом политической интриги в состояние коллективной истерики. Причем с использованием оружия массового уничтожения.

- Замечательно. - Димка переложил на тарелку последний блин и повернулся ко мне, по прежнему держа в руке сковородку. - Я все равно не понимаю, что этот во всех отношениях страшный и замечательный прототип Бенедикта имеет общего с твоей алгеброй.

И только теперь я наконец сообразила, что Димка Шувалов, умный, осведомленный, наделенный магией смертный, даже сейчас, вооруженный на фейри и не только на них, видит во мне младшую сестру. Ребенка, который попал в опасную компанию, но который, без сомнения, останется в стороне от настоящих неприятностей. Мир спасать он собрался сам, быть может, с помощью могущественной волшебницы

Авхиль Эльфийской. Мое же дело ходить в школу и быть в безопасности.

- Дима, - я встретилась с ним взглядом, - как только его величество начнет собирать армию, меня призовут. В первые ряды. Хочу я того или нет, это моя война, и в ней придется сражаться. - «Воин из меня никакой, и на поле боя я продержусь в лучшем случае несколько минут» - осталось непроизнесенным, но очень ясным контекстом.

Звон аккуратно уроненной на пол сковородки. Он медленно наклонился за ней и, когда выпрямился, уже овладел своим лицом.

- Даша, я никогда не спрашивал, но… Ты… Твой Двор… Селей? Или Анселей?

Если б у этой ипостаси был клюв, я бы им щелкнула.

- Что бы там ни считали смертные, фейри не делятся на благих и неблагих. Дворов куда больше, нежели Seelie и Unseelie. Я принадлежу Ночи. Точнее, я принадлежу своей госпоже, которая служит Ночи. Особой разницы в моральных принципах по сравнению со слугами Дня я не замечала. Кроме разве что пристрастия дневных к высокопарной риторике.

- Понимаю. - Димка отвернулся, и стало ясно, что на самом деле ничего он не понимает. Что я теперь безнадежно записана в ряды недружественных людям Анселей, но он будет считать себя моим братом вопреки всему. Лестно, конечно. Но утомительно.

Повисло молчание. Наконец Шувалов расставил тарелки, водрузил на стол стопку блинов. Посмотрел на меня сверху вниз, явно борясь с искушением вновь предложить мне защиту тех, с кем далеко за полночь говорил вчера по телефону.

- Я приняла решение, - разбил неуютный не-разговор обманчиво спокойный голос.

Aoibheal стояла в проеме двери, внимательно изучая сны и грезы, соткавшие мое платье. Сама она сегодня была одета во все оттенки медового, от светло-светло-солнечных до золотисто-коричневых.