Анна Жадан - Избранные (СИ)

— В другой раз, Скилар! — улыбнувшись, машу ему рукой я, — а если не будешь дуться, то в следующий раз я тебя поцелую!

Он издает победный клич, чем зарабатывает хороший подзатыльник от Эйдана.

Мой расчет был прост: в данную секунду Давина ни на чьей стороне. Она обижена на принца, а значит и на королевскую семью, а еще и на весь Солнечный город за то, что они в курсе ее интрижек. Обиженная девушка — лучший источник информации, вот уж это я знаю не понаслышке.

Я не надеялась, что она все расскажет незнакомке. Мне лишь хотелось, чтобы в моем лице она нашла поддержку, с которой можно было бы разделить свое горе. И сведения. Ведь, в конце концов, на данный момент я — единственный человек, у которого может хватить духу ей помочь.

— Эй, Давина.

Она стоит ко мне спиной, обняв себя руками. Услышав о моем приближении, она вздыхает.

— Что такое?

— Ты в порядке?

Давина поворачивается ко мне лицом и поправляет светлую прядь, вьющуюся у основания головы.

— Да. А с чего бы мне быть не в порядке?

Я несколько секунд медлю, а затем начинаю осторожно подбирать слова:

— Слушай, принц может быть очень убедителен. В этом нет твоей вины. Тебя незаслуженно бранят.

Она усмехается, недоверчиво поглядывая на меня.

— А с чего бы тебе защищать меня?

— Просто…люди не всегда такие, как о них говорят.

Давина снова обхватывает себя руками, и мы прижимаемся к углу. Отсюда открывается хороший обзор на пять дверей, ведущих из помещения, а еще — на каждого Искупителя, который сейчас слоняется по залу без дела.

— Что ж, я — такая. Тебе стало легче?

Я молчу, потому что не знаю, как реагировать на такой поток нелюбви к себе, и она вздыхает:

— Слушай, Эланис, ты не понимаешь. Не думаю, что вообще кто-то понимает, каково одинокой девушке, ставшей заложницей дворца. Мне нужны деньги, чтобы прокормить свою семью, а иначе…они умрут от голода. Единственная возможность — хороший брак.

— Погоди, разве твоим родителям не заплатили, когда тебя продали?

— Они меня не продавали, — проговорила Давина, глядя в сторону. — Я сама ушла. У нас не было ни гроша за душой, а у меня несколько младших сестер и братьев.

— Почему же их тоже не забрали?

— Они не обладают моим даром. Судя по всему, я — единственная Искупительница в нашей семье. Способности перешли ко мне от моей бабушки. К сожалению, никто до конца не знает, как именно работает наша магия. Это же не просто какая-то игра в генетику. Это…благословение.

Ну да, с этим я трижды готова поспорить.

Давина собирается с мыслями и продолжает:

— Когда моим родителям предложили стандартный контракт, они отказались. Я ушла по своей воле, поэтому их не стали просвещать, но отказали в деньгах. В общем, им сейчас куда тяжелее, чем мне, а я даже помочь толком не могу. Я думала, работа Искупительницей поможет мне выплатить хоть часть наших долгов, но мне ничего не платят. Так, десяток весенцев в год, но этого недостаточно. Вот мне и приходится делать все, чтобы они как-то жили.

— Но разве принц не посочувствовал бы тебе, если бы узнал? Разве принцесса Эсмеральда не стала бы…

— Принц? Принцесса? — невесело хмыкнула Давина. — Очнись, Эланис. У них нет доступа к казне, их собственные деньги тщательно курируются. Единственный, кто может помочь мне — это король, но ему нет дела до тех, кто отказывается от контрактов. Он скажет, что родителям уже предлагали сделку, а этого вполне достаточно. Я знаю, что выйти замуж за принца нет шансов — он уже помолвлен с Кристиной Кравер. Я не подхожу для политического союза. Но у меня была надежда, что если я угожу ему, то он повлияет на отца. Все же, королю Тристану не чужды родственные чувства. У меня все равно нет других вариантов.

Я молчу, и Давина приглядывается ко мне, понимающе кивая головой:

— Но, кажется, ты оказалась в другой ситуации. Тебя продали, да?

— Так все говорят, — вздыхаю я, — но я не верю ни единому слову.

Давина пожимает плечами.

— Что ж, понимаю. Такое тяжело принять — особенно, когда ты молода.

И тут я замечаю то, что до этого ускользало от моего внимания. Все присутствующие Искупители действительно очень молоды — тут есть ребята, которым едва лет пятнадцать, а самым старшим не больше двадцати пяти. Единственная взрослая Искупительница, которую я видела — это Нора, но, судя по ее словам, она выросла во дворце. Это вызывает у меня недоумение.

— Но зачем им забирать именно детей?

— Дар детей еще только развивается, — пожимает плечами Давина. — Их легче обучать.