Анна Жадан - Избранные (СИ)

— Потому что именно на этом и построены демократические принципы Ламантры, Эланис. Ты что, думаешь, что у тех, кем раньше были Хранители, был выбор — быть просвещенными или нет? И как ты думаешь, что бы они сказали? Наша свобода, наши права! Но было совершено правосудие, о котором ты говорила, потому что так они принесут больше пользы обществу. Ты тоже принесешь больше пользы обществу, если будешь жить в королевстве и защищать нас. Или ты считаешь, что вся та справедливость, о которой ты говорила, не существенна, когда относится к тебе?

— Я не преступница! — едва не выкрикнула я. — Почему вы сравниваете меня с теми, кто убивал и представлял угрозу?

— А чем твоя жизнь ценнее их — там, за пределами дворца? Как твой счастливый или не очень брак послужит обществу? Как твоя спокойная жизнь может быть важнее того, что ты будешь делать сейчас? Защищать нас от Просветителей из других регионов, когда память о Слепой войне еще свежа!

— Это не свобода. Это тирания. Вы не можете решать, какой будет моя жизнь за меня.

Адриан усмехается, пристально на меня глядя.

— Вот видишь, Эланис, как тебе нравится самая идея Просвещения, когда наказывают плохих. Когда из злодеев делают отличных служителей правому делу. А как только все это касается тебя, это уже не работает. Ведь, по сути, к тебе применили ту же самую магию, просто в более житейском варианте. Но вот тебе правда: каждый житель может быть оценен по его вкладу в общее дело. И если твой вклад ценнее, то ты являешься более важной ячейкой общества. Ты сейчас взлетела до небес. И если бы я представил людям все факты о том, где твоя жизнь будет полезнее, они все проголосовали бы за твое затворничество. Вот это называется демократией. И вот на этом и держится Ламантра. И возможно, если бы ты еще раз подумала обо всех возможностях, которые мы можем тебе предоставить, ты бы поняла, что о тебе мы позаботились тоже. И для меня ты вовсе не скульптура, а отличное вложение, которое может окупиться.

— А может, и нет, — хмыкнула я, — насколько я помню, нам нельзя иметь армию.

— Ты — еще не армия.

— Вы же только что сказали, что я должна кого-то там защищать от Просветителей из других регионов!

Адриан прикусил губу, глядя на меня с нарастающей злостью. Он поднес кулак к лицу и произнес сквозь зубы:

— Прекрати торопить события, во имя творения. Завтра тебе объяснят твою задачу. Не здесь, когда вокруг столько ушей.

— Что-то минуту назад вас это не сильно заботило.

Он ударил кулаком по колонне, вплотную приближаясь ко мне. Я испуганно вжалась в стену, глядя на него широко распахнутыми глазами.

— Помни, с кем ты разговариваешь. Ты здесь только один день, а уже начинаешь доставлять мне слишком много проблем. Если не научишься послушанию, возможно, мне придется пересмотреть условия твоего пребывания во дворце. Может, я и мой отец были слишком добры к тебе.

Я читаю угрозу в его карих глазах, и впервые мне хватает ума вести себя разумно. Адриан испортил мои планы, но это не значит, что мне надо было поддаваться на провокацию и ссориться с ним.

— Новая информация: ты провалила первое испытание, — холодно произносит он, отстранившись от меня. — Если так пойдет и дальше, то ты наживешь себе достаточно врагов, чтобы не прожить в этом дворце и недели.

Мое сердце гулко бьется, а руки леденеют. Я впервые замечаю, как жутко холодно в этом зале, и мне уже кажется, что я не чувствую ни ног, ни спины.

Я кланяюсь так низко, как только могут позволить мне задеревеневшие конечности. Адриан наблюдает за мной со смесью праздного любопытства и презрения.

— Я приношу вам свои глубочайшие извинения, ваше высочество, — сглотнув, произношу я, не глядя ему в глаза. — Обещаю, такое больше не повторится.

Унижена. Снова.

Он улыбается, но его лицо скорее напоминает бесчувственную маску. Пальцами он проводит по моим губам, заставляя меня поморщиться от собственного бессилия, и тихо произносит:

— Вот и умница, Эланис. Я хочу, чтобы ты осталась здесь подольше и покорила их. Сделай так, чтобы все раскрыли рты, когда ты покажешь свои способности.

Не дожидаясь ответа, он разворачивается на каблуках и вновь входит в освещенное пространство, обращая на себя внимание толпы. Обмениваясь с придворными дамами улыбками, Адриан идет в сторону своих родственников и вскоре присоединяется к Габриэлю и другим послам. Они покидают бал через дверь у противоположных колонн — видимо, чтобы обсудить дела королевства.