Лоуренс Уотт-Эванс - Драконья погода

— А их сердца чернее твоего сердца, лорд Дракон? Именно поэтому ты так себя называешь?

Арлиан ожидал, что Энзит рассмеется или разозлится, но ему вдруг показалось, что его противник получил пощечину.

— Да, у меня сердце дракона, — с горечью ответил он, — как, впрочем, и у тебя, и у всех остальных членов вашего глупого маленького Общества. Возможно, твое еще остается красным или золотым, но мое усталое старое сердце давно почернело — то же самое однажды будет и с твоим, если ты проживешь так же долго.

— Никогда, — ответил Арлиан, бросаясь в новую атаку.

Схватка продолжалась; огонек лампы стал совсем маленьким, и противники заключили короткое перемирие, чтобы наполнить ее маслом. Арлиан получил рану на груди и в бедро, в ответ вновь поразил левое плечо и правую ногу Энзита. Кровь испачкала камни, сталагмиты и даже стены. Враги устали, но продолжали сражаться. Они давно прекратили разговаривать и берегли дыхание. Оба понимали, что время для бесед прошло.

Арлиан не знал, сколько продолжается поединок, он не видел, как солнце движется по небу. О времени юноша мог судить только по тому, какая на него навалилась усталость и какой тяжелой стала шпага.

Наконец, когда они кружили около колонны, Энзит сделал выпад, Арлиан парировал, и оба клинка ударились о колонну — шпага Энзита сломалась в пяти дюймах от гарды.

Энзит отреагировал мгновенно. Швырнув бесполезный обломок в Арлиана, он бросился прочь от своего противника, прежде чем тот успел нанести ему смертельный удар.

Арлиан быстро пришел в себя, увернулся, и рукоять шпаги Энзита пролетела мимо, не причинив ему вреда, после чего он бросился вдогонку за врагом.

На бегу Энзит переложил мечелом из левой руки в правую. Наконец он остановился под углублением, на котором стояла лампа, и принял защитную стойку.

Арлиан остановился.

— Пощады не будет, — напомнил он слова лорда Дракона.

— А я на нее и не рассчитываю, — задыхаясь, ответил Энзит. — Но я изменил свою точку зрения по другому вопросу.

— Да?

— Ты хотел узнать тайну размножения драконов, — продолжал Энзит. — Я решил тебе показать.

— Ты хочешь выиграть время? Заманить меня в ловушку? — Арлиан покачал головой. — У тебя ничего не выйдет. Ты умрешь здесь.

— Так и будет, — ответил Энзит. — Именно здесь ты увидишь, как появляются на свет драконы. — Он повернул острие мечелома к своей груди. — Я уже несколько месяцев чувствовал приближение этого момента, но отказывался верить в то, что он так близок.

— О чем ты? — спросил Арлиан.

Энзит криво улыбнулся.

— Ты думал, что мы говорим о драконах в наших сердцах в переносном смысле. Сейчас ты увидишь, что ошибался.

И с этими словами он вонзил мечелом в сердце, покачнулся и упал.

Арлиан ахнул и отступил на шаг.

Кровь хлынула из груди Энзита — но не пролилась на пол пещеры, как этого следовало ожидать. Возник алый вихрь, превратившийся в змею, которая становилась все толще и плотнее. Грудь Энзита вздымалась, неожиданно его тело лопнуло, и существо, рожденное из крови его сердца, вышло из неподвижного трупа и закачалось на кривых ногах. Оно подняло кроваво-красную голову, открыло золотые глаза и посмотрело на Арлиана. Потом распахнуло пасть, и Арлиан увидел ослепительно белые зубы, острые, точно иглы. Развернулись крылья — перед Арлианом стоял алый дракон, высотой в человеческий рост, с размахом крыльев в двенадцать футов. Его длина составляла около пятнадцати футов от только что возникшего носа до кончика мягкого красного хвоста.

Арлиан стоял, разинув рот и опустив забытую шпагу.

Дракон сделал шаг в его сторону, и Арлиан, спотыкаясь, стал отступать, задевая валуны и сталагмиты. Он ни на мгновение не осмеливался отвести от дракона взгляд. Наконец он вспомнил о шпаге и поднял ее вверх.

Неожиданно ему в голову пришла мысль, от которой его охватил ужас: что, если выбравшееся из тела Энзита существо собьет лампу с выступа и пещера погрузится в темноту? Арлиан сомневался, что дракон нуждается в свете, вероятно, он чует своего противника. У него не останется ни малейших шансов на спасение, если свет погаснет, нужно выбраться наружу до того, как дракон поймает его.

Сможет ли чудовище подняться по ступенькам? Станет ли его преследовать?

Но ведь он каким-то образом помещался внутри Энзита, как цыпленок в яйце. Получалось, что он сумеет пробраться всюду, куда захочет. Энзит сказал, что дракон есть волшебство, ставшее плотью.