Юлия Латынина - Вейская империя (Том 1-5)

— А можно я останусь с вами?

Один из пилотов начал ругаться.

В это время ночной дозор, обсуждавший пропажу яшмового аравана, повернул назад и увидел впереди за абрикосовыми деревьями синий свет и услышали монотонное урчание.

— Вперед! — завопил командир дозора.

Мятежники выскочили на полянку. Раздался испуганный вопль, и гудящая стрела переломилась об обшивку самолета.

— Дураки, — орал старший, — это бес! Стреляйте серебряными шариками!

— Стойте, — вскричал Варназд, — вы не смеете стрелять в своего государя, — и полез обратно из кабины.

Два серебряных шарика хряснули, один за другим, об обшивку.

— Братцы, — вопил обрадованно старший дозорный, — серебро его не берет! Это не бес, а простое железо!

Бьернссон отскочил от самолета и упал в густую траву.

— Взлетайте, — закричал он. Проворный десантник схватил государя за шкирку и втянул его обратно. Другой человек выскочил наружу с автоматом в руках и прошелся очередью по дозору. Подхватил Бьернссона подмышки, швырнул его в кабину и прыгнул сам. Самолет завыл и взлетел.

— Сидите и не нойте, — сказал десантник Бьернссону. — Вас бы завтра убили. Бьернссон повернулся к Нану, поглядел ему в лицо так, словно видел, что у него написано на обратной стороне глаз, и сказал со странной улыбкой:

— А я думаю, меня убили бы сегодня. И вовсе не Ханалай.

У Нана по спине пробежал холодок.

— Что вы хотите сказать? — спросил Нан каким-то не своим голосом. Но в этот момент внимание их было отвлечено новым обстоятельством.

— Это что такое, — сказал пилот, указывая на экран. — Еще один самолет! Действительно, им навстречу, к лагерю Ханалая, летел еще один «К-307». Пилот надел наушники.

— Борт семьсот два вызывает борт семьсот восемь. Как слышите. Прием.

Треск в наушниках, потом голос:

— Слышим отлично.

— Что вы здесь делаете? Вам что, топлива не жалко? После короткой паузы в разговор вмешался новый голос, на вейском:

— За топливо плачу я. Я хотел убедиться, что все благополучно. Вдруг вам понадобится помощь моя и дружинников?

«Киссур!» — сообразил про себя пилот. «Господи, это с кем он летит, с маленьким Исаном? Как бы они не угробили машину.»

— Благодарю за заботу, — подавив смешок, ответил пилот, раньше, чем Нан успел вмешаться. — У нас все благополучно.

— Государь с вами?

— Да.

— А этот… проповедник? Остался внизу?

— Нет, сидит здесь и дуется.

— Это совсем хорошо.

— Исан, — сказал пилот, — вы не боитесь, что эта прогулка обойдется вам слишком дорого? Вы летаете на самолете не лучше, чем я скачу на лошади.

— Я не знал, что вы умеете ездить на лошади.

— А я никогда и не пробовал, — съязвил Редс и повернулся к Нану:

— Господин Нан! Прикажите ему возвращаться!

— Может не приказывать, — донесся ответ. — С сегодняшнего дня я больше не служу господину Нану.

— Это что за шуточки? — заорал пилот.

— Это не шуточки. Я служу в войсках империи. И я подчиняюсь приказам Киссура.

Тут только до Редса начало доходить.

— Черт побери, — сказал он, — а если Киссур прикажет вам уничтожить мятежников?

Пауза. Невнятный шепоток перевода. Спокойный голос Киссура:

— Именно это я ему и приказал.

Нан схватился за голову.

— Сядьте, — закричал Бьернссон, — сядьте, тогда они не посмеют бомбить лагерь.

— У нас топлива в обрез, — сказал пилот.

— Мы не можем его сбить? — спросил Нан.

— Чем? — огрызнулся пилот. — Они вооружены, а мы нет.

Второй самолет пропал в ночи, — но на экране было видно, как плотная черная точка развернулась над зимним лагерем и пошла вниз.

Государь сидел, вертя головой. Сон уже кончился, но явь еще не начиналась. Государь задрожал, вспоминая кое-какие намеки Арфарры. Самолет тряхнуло, и Варназд закрыл глаза. Нан бережно обнял его и укрыл плащом, как наседка укрывает крылом взъерошенного цыпленка. Бьернссон даже не обернулся на плачущего государя.

— Поверните самолет, — сказал вдруг Бьернссон пилоту, — я хочу видеть все.

— У нас топлива только на обратную дорогу, — повторил пилот.

Когда они подлетели к Чахарским горам, позади них вставало безобразное красное зарево, и на его фоне можно было различить силуэт штурмовика.

На рассвете, когда лагерь Ханалая уже кончил гореть, а топлива в баках осталось совсем мало, Исан посадил машину на луг у стен близстоличного городка, комендантом которого был Идди Младший.

Киссур вылез из самолета и сразу заметил, что бедный железный бочонок вряд ли скоро соберется летать: стальные ножки его подломились, а левое белое крыло пропахало в луге маленькую канавку и завернулось от этого в сторону. Киссуру тоже ободрало бок от такой посадки.