Ольга Погодина - Князь Лавин

– Хайбэ Юэ! – громко крикнул он, – Вы принесли присягу князю Ургаха. Князь Ригванапади мертв. Я полагаю, что с этим все вы переходите под мое подчинение. Я готов принять вашу присягу.

Это было то, что нужно. От изумления рот Юэ слегка приоткрылся. Куаньлины заволновались, и Илуге едва заметно улыбнулся: ему нужно было отвлечь их от ясной уверенности в том, что сейчас им предстоит ринуться в атаку, и преуспел. Если он правильно понял то, что говорил ему Ли Чи, такой поворот событий вполне в рамках куньлинских традиций. Теперь, пока Юэ не вынесет своего решения, ни один из них не тронется с места, боясь быть впоследствии обвиненным в мятеже.

– Я не могу принести присягу без прямого указания моего командующего, – наконец, вывернулся Юэ, – И я…не могу отвечать за весь гарнизон. Я не был должным образом утвержден в этой должности.

Отлично, пока они говорят этим странным языком куаньлинских церемоний, напряжение на площади начинает спадать.

– Тогда позвольте спросить, кому вы подчиняетесь и по какому праву находитесь здвесь? – Илуге бил безжалостно, и знал это.

Повисло долгое молчание, прежде чем Юэ вынужден был ответить:

– У меня нет ответа на этот вопрос.

– В этом случае правила могут быть какими угодно, верно? – Илуге краем глаза заметил, как Ицхаль сцепила за спиной руки, чтобы не выдать своего волнения. В глазах стоявшего с ней рядом Дордже Ранга Илуге прочитал…одобрение?

Не дожидаясь ответа Юэ, Илуге крикнул:

– Хайбэ Юэ, как князь Ургаха я приказываю вам покинуть мои земли. Немедленно.

Эти слова были встречены одобрительным ревом все увеличивающейся толпы, в которой одобрительные выкрики звучали едва ли не тише чем нечто вроде: " Убить их! Смерть куаньлинским кровососам!"

– У тебя еще не больше прав на княжество, чем у меня – на распоряжение куаньлинским гарнизоном, – парировал, приходя в себя, Юэ. Его рука судорожно стиснула меч.

О да, ты прав. Но чаще всего вождем становится тот, кто в критической ситуации ведет себя как вождь и сумеет повернуть ее в нужное русло.

– А что, у тебя есть другие кандидатуры на примете? – промурлыкал Илуге, – Я не сомневаюсь, что ваши " люди за ширмой" уже готовились осуществить переворот.

В точку! Толпа разразилась новыми воплями, и на этот раз " Смерть куаньлинам!" звучало намного громче. Илуге заметил, что хайбэ слегка побледнел и нервно обвел взглядом площадь.

Ты хочешь уйти… Ты сам говорил мне это. И вам нечего больше делать под небом Ургаха – теперь, когда ситуация, наконец, изменилась Тебя удерживает только стыд, только страх того, что твое отступление можно расценить как трусость.

Решение пришло в этот самый момент, и было таким простым, что Илуге чуть не рассмеялся.

– На моей… в степях говорят, что когда правила установить невозможно, решают боги, посылая воину удачу в поединке. Я вызываю на бой тебя или любого, кого вы признаете главным над собой, хайбэ Юэ. В случае моей победы куаньлинский гарнизон сдает оружие и покидает Ургах через плоскогорье Танг до захода солнца. В случае твоей победы вам будет даровано соизволение остаться до того момента, пока вопрос о вашем пребывании здесь будет согласован между мной и вашим императором.

Теперь мой черед бросить вызов. Попробуй отказаться.

Ответ он знал. Никто из куаньлинов не горел желанием поменяться местами с Юэ, и через какое-то время тот медленно, осторожно кивнул.

Монахи, повинуясь незаметным командам своих предводителей, начали отступать в переулки, освобождая место. Теперь их глаза, – сотни, тысячи глаз, не отрывались от Илуге: узкие, черные, непроницаемые. Но, – Илуге чувствовал, – с какими бы мыслями они не пришли в это утро на площадь, сейчас все они будут желать ему победы. Неплохое начало для самозванца.

Ему подвели коня, – небольшого, но быстрого и горячего серого жеребца, вложили в руки меч. Илуге чувствовал, как в нем нарастает горячее возбуждение, граничащее сликованием. Это был его бой. Насколько труднее управлять событиями руками других людей, – людей, совершающих ошибки или действующих вопреки твоей воле, руководствуясь даже соображениями высшей преданности.

В какой-то момент рядом оказался Дордже Ранг. Илуге не отвел вгзляда: сейчас, в это самое мгновение, он чувствовал, что никто в Ургахе не сможет дергать его за ниточки, преследуя какие-то свои неясные цели.

Лицо Дордже Ранга было непроницаемым, глаза смотрели жестко и прямо:

– Если до этого момента я и сомневался в том, что собирался сделать, – сказал он, – Но сейчас я благодарю Падме за свое решение. Ты мудр, угэрчи Илуге, хотя и странно это видеть в таком молодом человеке. Ты избежал ненужной крови и подчинил себе Ургах одним этим своим решением. Никто более не осмелится оспаривать твое право на престол. Этот поединок решит больше…он решит все. Я буду молить Падме о твоей победе.