Дэвид Геммел - Вечный ястреб

Он обвел глазами густые заросли. В цветущем вереске мелькнуло темное пятнышко, но Леннокс заставил себя не смотреть туда пристально. Похоже, шерсть. Медведь или волк.

Он взял сидящую под сосной Плесси на руки и подсадил на дерево.

— Посиди там немного, голубка.

— Не хочу, — захныкала девочка.

— Посиди ради дяди Леннокса. И держись крепко.

В этот миг из вереска с воем выскочило клыкастое, косматое чудище. Хищники всегда издают устрашающие звуки, когда нападают — это парализует жертву.

Но сейчас оборотню противостояло не загнанное животное, а самый сильный воин за всю долгую историю клана Фарлен.

Леннокс сам заревел во всю мочь, хряснул зверя кулаком и сломал ему челюсть. Тот припал на четвереньки, скуля от боли. Второй оборотень выпрыгнул из зарослей и когтями разодрал человеку плечо. Леннокс схватил его за мохнатое горло и остановил клыки в паре дюймов от своего лица. На него пахнуло горячим зловонным дыханием. Зверь был невероятно силен. Когда Леннокс левой рукой дал ему в ухо, он отлетел прочь и тут же напал снова. Леннокс, ожидавший этого, сгреб его за горло и пах и что есть силы шарахнул о ствол сосны. Хребет зверя разлетелся вдребезги, ребра продырявили легкие. Леннокс бросил его и выхватил меч. Первый, с вихляющейся челюстью, прыгнул на него снова, но воин увернулся от взмаха когтей и вонзил клинок в незащищенное брюхо. Зверь забился в предсмертных корчах. Леннокс вытащил меч обратно, обнажил нож. В кустах никто больше не шевелился, но он должен был убедиться.

— Сиди там, Плесси, дядя Леннокс сейчас придет.

— Не уходи, — зарыдала она. — Волки меня съедят! — Ее слезы надрывали ему сердце, но он все-таки отошел и проверил следы в кустах. Зверей в самом деле было двое. Он снял Плесси с дерева и прижал к себе.

— Вот видишь, я очень скоро пришел.

— Только не бросай меня опять, дядя Леннокс.

— Не брошу. Теперь будь храброй девочкой и помоги мне остановить кровь, ладно? — Леннокс, кряхтя, снял разодранную рубашку. На правой его лопатке зияли четыре кровавые борозды, до которых он не мог дотянуться.

— Ой, сколько крови.

— Ничего, зато раны очистятся. Плесси, ты шить умеешь?

— Мама учила меня.

— Вот и чудесно. — Леннокс отыскал в котомке иголку и нитки. — Зашей эти царапины, и мы пойдем дальше.

— Я не умею. — Страх снова вернулся к ней.

— Это очень просто. Я тебе покажу. Сначала вдень нитку — мои ручищи для этого не годятся. — Плесси послюнила конец нитки и продела ее в ушко. Леннокс взял у нее иголку, извернулся, проткнул кожу у себя на плече. — А теперь делай стежки, вот так, — сказал он, одолевая накатившую дурноту.

Плесси заплакала.

— Ты не умрешь, правда ведь, дядя Леннокс?

— От такого-то пустяка? Становись сзади и покажи, как ты шьешь.

Талиесен вел Касваллона в лес, прочь от хижины. Холодно не было, но легкий ветерок говорил о приближении осени.

— Как то есть «если выживет»? — остановившись, спросил Касваллон. — Мы знаем, что она дожила до старости и умерла после боя с чудовищем — я сам видел.

— Ты, мой мальчик, видел одну из Сигурни, — хмыкнул Талиесен. — Рассказывать о бесконечных возможностях и парадоксах времени было бы слишком долго. Помни только, что невозможное всегда может стать действительностью. Малышке угрожает страшная опасность — в первую очередь со стороны чародея Якуты-хана. Его наняли свергнуть короля, настоящего отца Сигурни, а взамен, помимо щедрой награды, обещали ему жизнь королевской дочери. Он ловкий маг и обязательно ее выследит, а этот горец ему не помеха.

Касваллон присел на поваленный ствол.

— Это очень печально, но что же мы можем сделать? Не стану же я сидеть здесь и стеречь младенца. Ты тоже не станешь. Я нужен своему клану, и времени у нас нет.

— Опять это слово: «время». — Талиесен сел рядом с ним. — Мы можем ждать здесь сколько угодно, но в свой мир ты вернешься сразу же после того, как ушел из него. Тут рядом есть деревушка, мы отдохнем там и поедим. Потом вернемся сюда, к водопаду, и разобьем бивак около Врат. За один день ты увидишь больше, чем другие смертные за всю жизнь.

На следующий вечер Касваллон развел костер возле той скалы, через которую недавно прошел. Они с друидом жевали медовые коврижки и смотрели, как серп луны дробится в озере под водопадом.

— Долго еще ждать? — спросил Касваллон.

— Пока я не почувствую чар Якуты-хана. Впрочем, надо вызвать сюда еще кое-кого. — Друид вышел на берег и тихо запел. Ветер улегся, над двумя валунами у заводи сгустился туман. Касваллон смотрел в изумлении, как строятся из тумана ворота. В них замелькали какие-то огоньки, а после возник человек — высокий, невероятно широкий в плечах, одетый в серебряный панцирь и сверкающую кольчугу. Борода его, белая, как и волосы, была заплетена в косу.