Дмитрий Воронин - Атлантида. Падение границ

Тонкое полотнище ткани, заменявшее в этом доме дверь, заколебалось, выпуская наружу массивную фигуру. Покои, которые отвели послу, находились почти в самом центре Посейдониса, на верхнем ярусе одной из пирамид, откуда открывался великолепный вид на Город Золотых Врат. Внизу, у подножия пирамиды, все сияло огнями. Не только драгоценные окна – даже на улицах ночного города горели светильники, давая возможность поздним прохожим легко находить дорогу. Геракл не уставал поражаться такому расточительству – но нарочитое, выставляемое напоказ богатство столицы Атлантиды ничуть не улучшало его мнение об атлантах вцелом. Это был гнилой город, гнилая страна и гнилой народ. Раб всегда свободен хотя бы в праве избрать для себя смерть. Здесь же по улицам ходили, дышали, ели люди, которые были уже мертвы. Что толку в том, что тело способно двигаться, говорить, выполнять приказы? Если мертв дух, то и телу не жить…

Чуть слышно застонав, он тяжело опустился на парапет. Почти все тело было покрыто кровоподтеками, проступившими под кожей от чудовищной нагрузки. Но он не жалел о том, что сделал. Каждая капля знания, которое будет вынесено из-за этих белоснежных стен, поможет Гиперборее одержать победу. Может быть, в его жизни эта победа будет самой важной.

Позади раздался негромкий хлопок, и чья-то рука опустилась на плечо героя. Тот даже не пошевелился – он ждал появления ночного гостя.

– Радости тебе, могучий Геракл.

– И тебе радости, Гермес. Ты проделал большой путь.

– Я хочу есть, Геракл. После такого полета всегда ужасно хочется есть, – пожаловался Гермес. Дышал он тяжело, словно долго бежал в гору.

– Пойдем в дом, там в достатке еды. И, прошу, говори потише… атланты не стали выставлять стражу прямо у дверей, но внизу, у подножия этой пирамиды, наверняка толчется не менее двух десятков воинов.

Гермес, игнорируя изящный деревянный стул, завис в воздухе и, придвинув к себе большое блюдо с ломтями жареного мяса, кидал в род куски, почти не жуя. Утолив первый голод и запив мясо чуть не половиной кувшина вина, он несколько успокоился, и теперь ел медленно, смакуя.

– Грубая пища, – сообщил он, не прекращая жевать. – Неужели тут не едят ничего более изысканного? Мясо жестковато, вино слабое, эти странные плоды горьки. Правда, козий сыр неплох.

– С плодов надо содрать кожуру, – не удержался от подначки Геракл. С Гермесом это было просто, вечный юноша не обижался на насмешки. – Что касается остального… они спросили меня, чего я желал бы. Откуда я знаю, чем здесь кормят? Потому и сказал – мол, мяса, сыра и вина. Они и расстарались.

– Ладно, сойдет и так, – вздохнул Гермес, изучая очередной кусок сыра, раздумывая, поместится ли он в желудке, или стоит завершить трапезу. С некоторым сожалением отложив аппетитный ломтик, он посмотрел на Геракла.

– Ты плохо выглядишь, герой.

– Ты тоже, гонец, – усмехнулся Геракл.

На самом деле, летать для Гермеса было столь же привычным делом, как, к примеру, дышать. И полет его нисколько не утомлял. Только вот лететь над холодным морем или же над столь же негостеприимными северными землями, чтобы добраться из Гипербореи в Атлантиду, было совершенной глупостью. Да и понадобилось бы на это слишком много времени. Магия позволяла Гермесу перемещаться на огромные расстояния – что и делало его совершенно незаменимым посланником. Магия была непростой, в совершенстве, кроме Гермеса, владел ею лишь Зевс и Арес. Но Громовержец считал ниже своего достоинства путешествовать таким образом, а Арес скорее схватился бы за меч, чем позволил бы кому бы то ни было помыкать собой. Пусть ни Зевс, ни надменная Гера, ни Афродита, интересующаяся в жизни только любовью во всех ее проявлениях, ни вечно погруженный в свои мысли Гефест никогда не признаются в этом вслух, но обойтись без помощи вездесущего Гермеса никто из них не сможет. Тем более что магия эта могла быть использована магом лишь для перемещения самого себя.

Но каждое такое перемещение выматывало юношу донельзя. Сейчас, осоловев от еды, он нуждался в отдыхе – а как раз этого Геракл позволить ему не мог. В любой момент сюда мог заявиться посланник Архонтов, а то и сам Галас.

Герой коротко пересказал посланнику все, что ему удалось увидеть за этот день. Гермес слушал внимательно, на время отбросив свою маску непоседливого мальчишки. И сразу становилось видно, что несмотря на гладкую, без единой морщинки кожу, по-мальчишески лохматые светлые волосы и довольно-таки легкомысленный наряд, этот человек уже далеко не молод.