Олаф Бьорн Локнит - Алая печать

– Это не развлечения, – возразила я. Отец, брат и я знали, что госпожу Эрде трудно назвать верной женой. Она, конечно, уважала отца и как могла, берегла его репутацию, но если леди Ринга решала, что кому-то суждено стать жертвой ее пронзительных золотистых глаз… Бегство или спасение невозможны. Моя мать всегда получала то, что хотела. – Отец считает, у мамы опять приступ ночного безумия.

– Он сказал, – кивнул Вестри. – Я предложил увезти ее в загородное поместье и обратиться к неболтливым врачевателям из Гильдии. Лучше всего, наверное, к магам, хотя это и рискованно. Наша маменька сама не раз баловалась с волшебством. Кто знает, до чего она могла доколдоваться? Как это не вовремя…

– Можно подумать, неприятности случаются лично по твоей просьбе в удобное время, – огрызнулась я. Брат пожал плечами:

– Тебе хорошо говорить. Ты сидишь дома и не ловишь косых взглядов. Майль где-то допустил ошибку. Сплетни все-таки поползли.

– Если что-нибудь случится, опала падет на всех, – с замирающим сердцем проговорила я.

– Какая опала? – Вестри едва не свалился с подоконника. – Ты что, сестренка, тоже умом рехнулась? Даже думать не смей! Отец – второй человек в государстве! Нас никто не решится тронуть!

– Король в последнее время не слишком к нему благосклонен, – заметила я. – Убийство внука великого канцлера вряд ли пройдет незамеченным и останется безнаказанным.

– Нечего таскаться по вертепам, да еще в обществе такой дамы, как наша матушка, – зло отрезал Вестри. – Теперь поневоле начнешь задумываться, есть ли прок от того, что мы родились в семействе Эрде!

– Мы не выбирали, где рождаться, – я тоже начала сердиться. – Они – наши родители. Мы должны помогать им.

– Инте-ересно, – брат желчно скривился, – и как ты собираешься помогать? В жизни не поверю, что у тебя хватит смелости спуститься в подвал и просидеть там хотя бы полколокола! Лучше попроси отца разрешить тебе уехать куда-нибудь подальше. Скажем, на Полуденное Побережье.

– Я не собираюсь бежать! – вспылила я.

– Ну и дура, – холодно бросил любимый братец, краса и гордость Военной Академии. – Коли вспыхнет заварушка, ты будешь только мешаться под ногами.

Это замечание, надо признать, было истинным. Пользы от меня действительно никакой.

– Отец не говорил, что намерен делать? – я решила пропустить слова Вестри мимо ушей и не затевать ссоры.

– Нет, – брат меланхолично раскачивал висевший на бедре тонкий эсток с кисточками возле рукояти. – Просил тебя никуда не отлучаться из дому, а меня – смотреть по сторонам, не оставаться одному и по возможности никуда не ходить. Для гостей, желающих видеть госпожу Эрде, и для слуг ответ один – герцогине нездоровится, – он помолчал и тоскливо вопросил: – Как, хотелось бы знать, я никуда не пойду, если завтра с утра экзамен по полевой фортификации, днем – выездка, вечером – бал у графов Неффель и меня настоятельно просили быть?

– Пошли записку, что перетрудился на экзамене, – искренне предложила я и немедля заработала щелчок по лбу.

– Как-нибудь уцелею, – легкомысленно отмахнулся Вестри и спрыгнул, собираясь подняться к себе в комнаты. Я поймала его за рукав, отважившись задать мучивший меня вопрос:

– Вестри… Скажи, ты… Ты никогда не испытывал желания… Ну, не знаю… Убить кого-нибудь?

– С первого дня в Академии мечтаю жестоко прикончить нашего преподавателя изящной словесности, – хмыкнул мой великолепный братец. – Не забивай себе голову всякой ерундой. Наша мать – это одно, мы – совсем иное. Мы люди.

– Рожденные от дверга-полукровки и гуля? – недоверчиво уточнила я. – Вестри, это смешно! Мы просто не можем быть обычными людьми!

– Мы то, чем полагаем себя, – уперся брат и подозрительно насторожился: – С чего вдруг ты вообразила такую глупость?

– Если наша мать больна и ее болезнь могла передаться по наследству нам, то не следует ли заранее поискать средство от нее? – поделилась я давно вынашиваемым замыслом. Вестри потратил целое мгновение своей драгоценной жизни на обдумывание идеи сестры.

– Она не больна, – наконец твердо заявил он. – Через пару дней она придет в себя. Такое уже случалось. Не забывай, она не столь молода, как выглядит. Не понимаю, отчего отец не запретит ей мотаться по дальним странам? Ей стоило бы посидеть годик-другой дома.

– Она не сможет, – заикнулась я, но Вестри больше не слушал. Ясно: мой брат не желает допускать мысли о том, что однажды в нем может проснуться зов древней темной крови. Он предпочитает надеяться на лучшее.