Олаф Бьорн Локнит - Песчаные небеса

– Конечно, не помнишь! – горько усмехнулась Мирдани. – Если у тебя в каждом городе живет по эдакой потаскухе Стейне, то можно забыть «бешеную зуагирку»!

Гномы стихли, окружив девушку и киммерийца полукольцом, и с интересом наблюдали за развитием событий. Не так уж часто гному удается стать свидетелем сцены ревности у людей…

А Мирдани, не обращая внимания на то, что стала участницей захватывающего представления, продолжала пускать в оторопевшего варвара ядовитые стрелы обиды. Решительно отвергнув вялые оправдания Конана, что, мол, она должна быть обязана Стейне жизнью, сестра Джафира заявила:

– Да если бы ты не затащил меня в этот дом разврата, я бы никогда не попала к Радбушу!

– Ну, да, осталась бы у Турлей-Хана, и сейчас досталась бы его солдатам. Ведь после смерти хозяина они явно не теряли времени даром в его гареме…

– Варвар, варвар! – неожиданно тихим голосом сказала Мирдани. – А я ведь… я могла бы полюбить тебя… Я уже почти любила тебя…

Она отвернулась к стене и заплакала. Гроин укоризненно покачал головой, посмотрев на киммерийца так, будто он был невоспитанным шалопаем, обидевшем хорошую девочку. Гном подошел к беззвучно рыдавшей Мирдани и обнял ее за плечи – невысокая девушка была даже немного ниже его.

– Не плачь, все забудется, – увещевал ее Гроин, поглаживая по голове. – Варвар – он же дикарь, не стоит так переживать из-за него…

– К тому же, есть кому отомстить! – подал голос Джафир, поднимаясь на ноги. Конан, с усмешкой оглядев помятого шейха аль-Баргэми, сказал:

– А тебе надо как следует проспаться!

– И расскажи-ка нам, что ты учудил в своем оазисе, – Мораддин подошел к Джафиру, скрестив руки, и киммериец не без удовольствия отметил, что к его спутнику вновь вернулись былые уравновешенность и хладнокровие. Но Мирдани, отстранив Гроина, преградила Мораддину дорогу со словами:

– Не сейчас! Сначала я должна… Почтенный гном, – она повернулась к Гроину и протянула руку к Нейгламу, – позволь мне исцелить брата от недуга, вселившегося в него из вашего кувшина, и спасти мой дом!

Гроин, не в силах отказать прекрасной девушке из рода людей в ее благородной просьбе, величаво кивнул и медленно откупорил кувшин. Мирдани вытянулась, точно струна дутара, закрыла глаза и сложила на груди руки. Конан смотрел во все глаза, предвкушая захватывающее магическое действо, и был слегка разочарован, когда из кувшина выплыло уже виденное им серебристое облако, окутало на пару мгновений зал и растворилось под потолком. Ничего ровным счетом не изменилось, разве что Мирдани, очнувшись, бросилась к брату и, зажав его лицо в ладонях, пристально всмотрелась в глаза.

– Ты вернулся! – ликующе воскликнула она и крепко обняла Джафира.

– А он никуда и не уходил, – мрачно заявил киммериец. – Пусть теперь рассказывает!

Гномы, оживленно гомоня, сгрудились вокруг, исцеленного по их мнению от тяжелейшего недуга шейха, смущенно оглядывавшегося по сторонам.

– Да я… ничего особенного и не делал, – пробормотал Джафир.

– Ну, как же! – ехидно усмехнулся Мораддин. – Надо было видеть, какой зверинец ты развел в собственном оазисе и во что превратились твои верные зуагиры! Кстати, Мирдани, а почему ты не стала такой же как остальные – сонной и беспрекословно следовавшей мысленному приказу хозяина?

Девушка вытащила из-под одежд какой-то предмет и протянула Мораддину.

– Вот, – кротко сказала она, разжимая ладонь, на которой лежал маленький костяной амулет на тонкой золотой цепочке.

– А, понятно, – махнул рукой полугном. – Радбуш снабдил. Так о чем же ты мечтал, шейх, когда открыл Нейглам?

Джафир склонил голову и удрученно произнес:

– Я всегда мечтал стать всемогущим магом… Хотел повелевать всеми людьми, чтобы они знали мои желания и безропотно выполняли их… – он испуганно взглянул на Мораддина, потом на Конана, и тихо спросил, с ужасом ожидая ответ:

– Неужели все так и вышло? И все люди превратились в моих рабов?..

– К счастью, твое воображение не простерлось дальше оазиса Баргэми, – успокоил его Мораддин. – Ты действительно превратил своих подданных в тупых тварей, наподобие термитов, слепо подчиняющихся матке. А дальше?

– Потом я попробовал сделать несколько магических фокусов, там… молнии из пальца, вино и еда из воздуха…

– Ну-ну, – усмехнулся Конан. – На дармовом-то винце как не нажраться до беспамятства? Кстати, а что за страсть к насекомым?

Джафир, помявшись, нехотя ответил: