Дариуш Ришард - Записки судового врача [СИ]

Что он там делал, а главное, зачем, спрашивать было бесполезно, Ларри бы сам толком не смог ответить на этот вопрос. В основном он ел, пил, посиживал на шелковых подушках (на нейлином любимом диване так вообще должна была образоваться глубокая вмятина в форме судового врача), общался с разлюбезнейшей хозяюшкой, которая интересовалась им, как ближайшим, давно утерянным и внезапно вновь найденным родственником, и еще раз ел все, чем его от широкой души угощали. В этой до жути умиротворяющей праздности он залип, как муха из одного небезызвестного философского двустишья, севшая на варенье. А самое страшное, что из рыжей докторской головы каким-то чудесным образом напрочь вылетело то, что у него кто-то сидит в тюрьме, а кто-то простаивает в порту, кто-то потерялся и кого-то срочно надо спасать…

— Ты кушай-кушай, Лауритц. Мне так нравится, когда мужчина с аппетитом ест… — ворковала Нейла, подкладывая доктору очередной, уже сложно сказать какой по счету кусочек тортика. И Ларри ел, видит небо, уплетал за обе щеки, заправил за воротник салфетку, перестегнул ремень на две дырочки, но свою тарелку нужно же было оставлять чистой. В принципе, он вообще был не дурак вкусно покушать, только вот образ жизни к этому не располагал, а тут ему были и тортики, и кофе с пирожными, и молочко с печеньками, а главное — шоколад… Много-много божественного шоколада, а главное, совершенно бесплатно.

— Мне такая штука в голову пришла… — задумчиво протянул Ларри, выписывая десертной вилкой на тарелке шоколадные узоры. — Мне бы в порт сходить…

— Зачем, радость моя?

— Ну… не знаю. Просто так, захотелось отчего-то…

— Не нужно тебе это, — уверенно заявила Нейла. — Съешь же лучше еще этих мягких булок да выпей чаю… тьфу, то есть кофе, я хотела сказать. Ты меня уже запутал… Я устала, пойду — отдохну немного… Ты, главное, не скучай без меня.

Вскоре молодой человек остался почти совсем один — наедине с коробочкой маленьких кругленьких пирожных, сидевших в гнездышках из вощеной бумаги. В принципе, им уже был подписан приговор… Когда Ларри надкусил первое пирожное, на удивление, он вытащил зубами из теста маленький кусочек бумаги. При ближайшем рассмотрении это оказалось записочка, сложенная вчетверо, на которой пляшущим, но читабельным почерком было начертано: «Лауритц, ты слишком много ешь!» Доктор был настолько ошарашен неожиданной находкой, что перечитал ее еще трижды, дабы удостовериться, что ему не померещилось. Погрузившись в странные раздумья, он машинально надкусил и второе, в котором обнаружилась аналогичная «начинка», только уже с другим содержанием. «Я серьезно. Хватит жевать, сэр доктор!» — гласила она. Прекрасно. Вот он уже окончательно и бесповоротно съехал с катушек, раз уж с ним и пирожные начали разговаривать. Разломив третье, он прочел: «Не пора ли тебе делом заняться?»… И правда, а не пора ли?.. Судовой врач ведь не просто так сюда пришел. У него, несомненно, было какое-то дело, при чем важное, а то даже и не одно… А может быть, он и правда с ума сошел? Навыдумывал себе геройских миссий — куда-то бежать, кого-то искать, что-то спасать… Пусть этим другие занимаются. Зачем лишний раз напрягаться, совершать ненужные телодвижения, тратить душевные силы… когда можно просто схомячить вкусненькую пироженку. К чему Ларри с успехом и приступил. Но не тут-то было — навязчивые послания не оставили его, ведь они были вполне реальными, а вовсе не плодом его воображения. «Спустись в подвал! М.» — призывало последнее из них… Лауритц тряхнул кудрявой головой, отгоняя от себя наваждение. «Какой странный сон мне привиделся…» — мог бы он процитировать сейчас своего уважаемого капитана в одной печально известной ситуации.

— А что я, собственно, здесь делаю?.. — негромко поинтересовался молодой человек сам у себя, но ему никто не ответил, что, впрочем, неудивительно. — Чтоб мне всю жизнь аптекарем проработать! Да что здесь, вообще, черт возьми, происходит?!.

Провалами в памяти лекарь не страдал (по крайней мере, он был в этом уверен до нынешнего времени), но сейчас у него было очень странное и не очень приятное ощущение, будто он проснулся не в своей постели и совершенно не помнит ни то, каким образом здесь очутился, ни как собирается отсюда выбираться и что делать дальше. Во время внезапной вспышки сознательности он аккуратно припрятал найденные «сокровища» в карман к часам… то есть, в тот карман, в котором обычно лежали часы, но теперь их там почему-то не обнаружилось. Это оказалось последней каплей, окончательно раздосадовавшей доктора, и он не нашел ничего лучше, кроме как попытаться последовать инструкции.