Дариуш Ришард - Записки судового врача [СИ]

— Доброе утро, я принес вашу книгу… — репетировал он, обращаясь к отполированной дверной ручке. — Спасибо, книга мне очень помогла, но один момент… Нет… Здравствуйте, это я…

— Здравствуйте! — входная дверь распахнулась совершенно неожиданно, а на пороге появилась сама хозяйка, как всегда с сияющей улыбкой, облаченная в нежно-розовое, закрытое, но при этом полупрозрачное одеяние, а прическу ее украшала пышная чайная роза в тон наряду. — Я вижу, что это вы, Лауритц. Я очень рада, что вы так скоро пожаловали… Да вы не стойте на пороге, проходите. Чашечку кофе?

— Благодарю, но я обычно предпочитаю другим напиткам чай. Чай я предпочитаю, — повторил он, как волшебную мантру, надеясь, что она оградит его от нежелательных воздействий.

— Нет-нет, так не пойдет, здесь принято пить только кофе… Хотя, я, конечно, не стану настаивать… — двери захлопнулись как по мановению фокусника, упрятавшего кролика под потайное дно своего волшебного ящика, впуская доктора в уже знакомый, тепло и сладко пахнущий зал. — Вы ведь мне книгу принесли, не так ли?

— Да, только…

— Вот и хорошо, — быстро продолжила девушка, не давая и слова вставить между своих реплик. — Пойдемте со мной, занесем в мою библиотеку, поставим на полочку.

Второй этаж ее особняка оказался еще интереснее, чем первый. В общем зале там в стене было прорезано прямоугольное окно-ниша, застекленное со стороны обзора, а за ним располагался огромный аквариум. Вернее будет сказать, террариум, так как заполнен он был не водой, а влажной землей, усаженной папоротниками и цветущими травами. В разных его отсеках, разграниченных тонкой, почти невидимой, воздушной материей, обитали разные представители мира насекомых. Ближе всего к наблюдателям сейчас сидела причудливая бабочка, пестрые крылья которой, размахом больше сложенных вместе ладоней, напоминали разноцветный витраж, вставленный в черненую рамку. Насекомое замерло, словно позировало специально, но стоило Ларри протянуть к нему руку и коснуться пальцем стекла, как причудливый мотылек спорхнул со своего места.

— Вы увлекаетесь насекомыми? Ни за что бы не подумал… Честно говоря, я намного органичнее представляю вас с породистым домашним котом или какой-нибудь собачкой, знаете, маленькой такой.

— Да, это — одно из многих моих увлечений, могу наблюдать за ними часами… А эта бабочка мне, кстати, особенно дорога. Это — подарок. Был у меня не далее, чем в прошлом году, один знакомый натуралист, так он души не чаял в своих жучках да паучках, собирал их по всему свету…

— Был?.. — осторожно переспросил Лауритц.

— Да, был. А потом он… уехал. Все они рано или поздно уезжают, вот и вы тоже, и оглянуться не успеешь… — Нейла вздохнула, но через мгновение ее коралловые уста снова тронула улыбка.

— А это что такое? — полюбопытствовал молодой человек, указывая на причудливую громадину в самом центре нижнего яруса террариума. Ларри с детства отличался любознательностью и тягой к природно-научным дисциплинам, но одно дело просовывать соломинку в отверстие муравейника или наблюдать за метаморфозом личинки стрекозы на берегу ручья, а совсем другое — разбираться в экзотических насекомых, внешний вид которых в дикой природе вызвал бы желание не подходить к ним слишком близко…

Увлекшее его внимание существо было размером не меньше воробья, ярко-зеленого, как только распустившаяся листва, цвета, с толстым, чуть загнутым кверху брюшком, долговязой грудью, от основания которой расходились четыре длинные, точно паучьи лапы. На передние лапы насекомое не опиралось, они у него были похожи одновременно на клешни и на руки, одетые в расклешенные зеленые рукава. Эти «руки» оно сложило в молитвенном жесте и лишь слегка покачивалось на месте, глядя прямо в сторону людей крупными глазами-бусинами.

— О, это тоже один из моих любимчиков. Вернее, одна, это — самочка, самцы будут помельче… и поопасливей, — Нейла коротко рассмеялась. — Это — настоящие тигры мира насекомых. Как и эти хищники, они выслеживают свою добычу из засады, могут невероятно долго простоять в одной позе, без движения, слившись с окружением, а потом совершить один молниеносный бросок и ухватить жертву своими мощными лапками. Охотятся они на все, что не крупнее их самих… но в случае необходимости могут нападать и на тех, кто больше. Очень смелые существа.

Помимо удивительного наполнения, жилище Нейлы обладало и оригинальной планировкой. Из зала-прихожей, в который вела лестница с первого этажа, открывалась только одна дверь — в хозяйскую спальню, а от опочивальни уже, как лучи от центра, расходились все остальные комнаты. Должно быть, не очень уютно спать в комнате, целостность которой по всему периметру нарушена была множеством проходов. Но владелица кофейни объяснила, что так как давно живет одна, то так ей даже удобней — все необходимое находится в пределах досягаемости, на одинаковом расстоянии… Кстати, на свое «прискорбное одиночество» и «щемящую тоску» она не самым прозрачным образом намекала уже не в первый раз, Ларри уже устал делать вид, что в упор не замечает подаваемых ему сигналов. Пожалуй, последней каплей оказалась сама спальня, балдахин над широкой кроватью был отдернут, как занавес, бесстыдно являя взору гостя небрежно откинутое расшитое одеяло и чуть смятую шелковую постель, показывающую, что дама любит подольше понежиться в объятьях грез (ах, если бы только грез) и еще даже не потрудилась здесь прибраться или привлечь к этому прислугу. Эта неблагопристойная демонстрация почти склонила доктора к тому, чтобы встать на путь к отступлению, но хозяйка словно почувствовала это и грациозно преградила ему дорогу.