Ким Харрисон - За пригоршню чар

— Осталась от старой подруги, — ответил Дэвид. — Хочешь взять себе?

Айви хотела было отогнать Дженкса и открыть коробку сама, но передумала.

Нет, — ответила она, усаживаясь и заставляя себя держать руки на коленях. — Хочешь лучше нашу забрать?

Эй! — возмутился Дженкс. Лента поддалась, он отлетел назад по инерции. — Рекс — моя кошка. И не пытайся ее отдать!

— Твоя? — удивился Дэвид. — Я думал, это кошка Рэйчел.

Я смутилась, дернула плечом.

— Она меня не любит, — сказала я, притворившись, что проверяю, готова ли пицца.

Дженкс сел ко мне на плечо в порядке моральной поддержки.

— Наверное, она ждет, что ты снова станешь волчицей, Рэйч, — поддразнил он меня.

Я хотела было смахнуть его, но остановилась. Мелькнула ленточка воспоминаний — как он со мной обращался, когда был большим, и я только тихо промычала: «М-мм».

— Ты видел, как она на меня смотрит? — Я обернулась и увидела, что как раз сейчас она это делает. — Видишь? — Я показала на сидящую на пороге кошку, и ушки она любопытно навострила. Страха на кошачьей мордочке не было.

Дэвид вытащил из-за воротника шарф и завернул Фокус.

А ты ее сделай своим фамилиаром, — предложил он. — Тогда она тебя полюбит!

А вот в рот вам фейрячий хвост, а не фамилиаром! — вы крикнул Дженкс. — Через Рекс Рэйчел не будет черпать безвременье. У бедной киски мозги прожарятся!

Может, поумнеет, — мрачно подумала я.

— Это так не делается. Она должна меня выбрать. И он прав, я бы ей мозги прижгла. Вот Нику прижгла ведь.

Дэвида вдруг пробрала дрожь. В кухне стало тише, я посмотрела тревожно на Айви и Кистена. Они ответили такими же непонимающими взглядами.

— Что это с тобой? — спросила я Дэвида.

— Луна взошла, — ответил Дэвид, потирая рукой темную щетину на лице. — Сейчас она полная. Извините, это иногда сильно встряхивает. А со мной ничего, порядок.

Я окинула его взглядом, думая, что только что он по-иному выглядел. Появилась в нем вдруг легкость, раскованность, и настороженность — как будто он слышал тиканье часов раньше, чем они тикают. Я выдвинула ящик, где лежал нож для пиццы, порылась там.

— Уверен, что обедать не можешь остаться? — спросила я.

Послышалось царапанье кошачьих когтей по линолеуму, а потом Дэвид ахнул.

— Бог ты мой! — выдохнул он. — Вы только посмотрите!

— Черт возьми! — воскликнул Дженкс, и слышно было, как Айви сделала вдох.

Я обернулась с ножом для пиццы в руке — у меня брови поднялись к волосам, и я заморгала:

— Ух ты!

Эта проклятая штука стала полностью серебряной, переливалась как жидкость. И теперь точно выглядела как волчица, зубы оскалены, слюна капает, впитываясь в мех. Не волк, а именно волчица, почему-то я это знала. Меня пробрала дрожь, мне показалось, что я что-то слышу, но не была уверена.

— Знаешь что? — У меня голос дрогнул. Я смотрела на волчицу в коробке, стоящей на шарфе Дэвида. — Оставь себе. Честно говоря, не хотела бы я ее получить обратно.

Дэвид сглотнул слюну.

Рэйчел, мы друзья, все такое прочее — но нет. Ни за каким чертом я не потащу это к себе в дом.

Ко мне в дом оно не вернется! — завопил Дженкс. — Да ни за что на свете! Вы ее слышите, слышите? У меня от ее воя зубы болят! В доме двадцать три бабы, каждая раз в месяц устраивает мне веселую жизнь, и мне еще какую-то жуткую вервольфовскую статую терпеть каждое полнолуние? Рэйчел, ты ее где-нибудь спрячь или что там еще. Тинкины тампоны, вы это слышите?

Я взяла коробку — да у меня волоски на руках зашевелились. Подавив дрожь, я открыла морозильник и сунула статуэтку между замороженными вафлями и банановым хлебом, который принесла мне мама — точно как спаржа на вкус. Морозильник из нержавеющей стали — может быть, это поможет.

Зазвонил телефон. Айви вздрогнула и пошла в гостиную, а Дженкс завис над мойкой и рассыпал золотые искры.

— Так лучше? — спросила я, закрывая морозильник, и Дженкс чихнул, кивая. Блестки перестали сыпаться.

В проеме арки появилась Айви с телефоном, с почерневшими глазами и явно раздраженная — если судить по напряженной позе и натянутому как проволока голосу:

— И что тебе нужно, долбодятед?

Ник…

Дженкс подлетел на три фута в воздух. Наверняка у меня глаза были полны жалости, но Дженкс покачал головой, не желая говорить с сыном. Ник сманил Джакса романтикой преступной жизни, и это было куда хуже всего, что он сделал мне за всю жизнь.

Сама не зная, что чувствую, я протянула руку. Айви заколебалась, я сощурила глаза. Она скривилась и шлепнула телефон мне в руку.