Алексей Пехов: Летос

— Должен быть другой выход, — прошептал Тэо, чувствуя, как под лопаткой просыпается знакомая боль и начинает выкручивать пальцы.

— Все хорошо, я понимаю, — прошептала указывающая, и акробат внезапно осознал то, что до сих пор не мог разглядеть.

Как она похожа на Арилу. Те же губы, подбородок, скулы и… взгляд. Лишь волосы другие — короткие и смешные, а не густая непокорная грива.

Лавиани бросилась на него со спины, опрокинула с лошади, прямо в маковое поле.

— Держите его, шаутт вас всех задери!

Кто-то навалился ему на ноги. Кто-то растянул руки.

— Давай, сиора! — крикнул светловолосый парень, в котором акробат узнал Мильвио.

Оказавшийся рядом шаутт с поклоном протянул сойке страшный двуручный топор.

— Не надо! — извиваясь, крикнул Тэо. — Не надо!

— Ты же обещал больше так не делать! — Глаза у сойки были влажными, и он удивился этому настолько, что перестал вырываться. — Обещал и нарушил свое слово. Мы не можем так рисковать, мальчик, находясь рядом с тобой. Это единственный вариант.

Топор взлетел и рухнул, даже не заметив встречи с плотью и плечевой костью, которую он перерубил рядом с суставом.

Боли не было, лишь облегчение. Он рассмеялся, когда шаутт взял его левую руку, обнюхал, точно голодный волк, и стал рвать зубами…

Удары по щекам не отличались вежливостью. Что-то коснулось его губ, рот наполнился сладким отваром, и Тэо сделал машинально сделал глоток.

— Думаешь, это поможет? — Голос Лавиани долетал до него словно через подушку.

— Скованный сказал, что отвар цветов то, что нужно.

— Скованный… — проворчала та. — Я вообще не уверена, что ты кого-то видела и это не плод твоего воображения.

— Не хочу снова спорить об этом. Во всяком случае, не сейчас. Мы с трудом его нашли и…

— За стеной ходят мэлги. Они не суются во дворец, но здесь по крайней мере два отряда. Будет тяжело уйти, неся парня на закорках.

— Поэтому так важно, чтобы он пришел в себя.

— Я вас слышу, — с трудом произнес Тэо. — Просто веки словно из железа. Никак не могу поднять.

— Слава Шестерым. — Он почувствовал дыхание Шерон, склонившейся над ним. — Я уж думала, что мы потеряли тебя.

— Мальчик куда более живуч, чем кошка. Вот только его метка…

— Не сейчас, Лавиани, — резко оборвала ее Шерон.

— Не сейчас, — покладисто согласилась та.

— Мне снился кошмар. Почти ничего не помню после того, как на нас с тобой напал шаутт. Можно еще той воды? — попросил Тэо. — Ничего вкуснее я не пробовал.

В руки ему сунули флягу, и он стал пить, чувствуя, как они улыбаются.

— Приходи в себя, попрыгун. Да поскорее. Пора убираться отсюда.

Он не имел ничего против.

— Какой шанс, что мне это поможет? — Тэо крутил между двух пальцев цветок.

— Сам и ответь на вопрос, мальчик. — Лавиани перехватила копье, находку, с которой она не собиралась расставаться, несмотря на неудовольствие Шерон, считавшей вещь, взятую из дворца Скованного, опасной. — Впервые за несколько недель у тебя на щеках румянец, а глаза блестят. Последние дни ты выглядел точно собрался лечь в гроб. Кошмары больше не приходят?

— Нет, — признался он и улыбнулся, радуясь этому. — Два дня сплю как младенец.

— Значит, средство помогает, — подвела итог указывающая, погладив хрюля по загривку. — Это видно.

— Но метка растет. И несколько линий уже у меня на плече.

Девушка, вздохнув, посмотрела ему в глаза:

— Я не буду врать, Тэо. Это замедляет болезнь и сглаживает симптомы, но не уничтожает ее. Просто у тебя есть больше времени.

— Это отлично.

— В тебе просто гора оптимизма, мальчик, — отозвалась Лавиани, чуть меняя положение румпеля и отворачиваясь от морских брызг.

— Мое нытье никому не поможет. Каждый человек в нашем мире знает, что рано или поздно умрет. Просто не слишком часто задумывается об этом. Мне представился случай помнить о той стороне, которая уже ждет. Так что я постараюсь ценить каждый день из тех, что мне отпущены. И помогу Шерон в ее деле, пока у меня есть на это силы. Большую часть жизни я жил для себя. Ни семьи, ни детей, ни любимой. Прыгал да веселил публику. Пора сделать хоть что-то стоящее.