Наталия Ларионова - Где ни был бы ты

Все это случилась в давние времена, когда на месте замка стояла лишь одна башня, служившая пристанищем королевскому воеводе, а по окрестностям разъезжали странствующие рыцари, закованные в латы. Только вот город со своими девятью воротами стоял практически такой же, как и сегодня.

Роза жила одна в огромном каменном доме. Мать она не знала совсем. Смутно помнила только отца. С малых лет все заботы о ней взяла древняя Старуха, жившая в соседнем доме.

Старуху эту в городе не любили и боялись. Однако, когда кто-нибудь заболевал, к ней шли за целебными травами и настоями. И хотя Роза не принимала участия ни в сборе трав, ни в приготовлении настоев, не общалась с клиентами старухи, все же настороженное отношение горожан распространялось на нее. Она росла и хорошела, а они все больше сторонились ее, и все чаще она слышала, что ее за глаза называют цыганкой.

Однажды девушка не вытерпела и спросила у старухи:

— Скажи, почему в городе все называют меня цыганкой, ведь цыгане — это странники, не имеющие постоянного пристанища, а я родилась и выросла здесь и никогда не путешествовала?

— По праву крови, деточка, — ответила Старуха, — видишь ли, твои отец и мать не принадлежали к этому народу. Еще до твоего рождения твои родители пришли в этот город и поселились в доме, подаренном им Тем, кто имел право сделать им такой подарок за оказанную услугу, но при этом они оставались людьми своего народа.

— Но это значит… - начала Роза.

— Ничего это не значит, — неожиданно оборвала ее Старуха, — а если кому-то хочется почесать язык, то пусть, прежде чем это делать, хорошо подумает.

Хотя они и разговаривали с глазу на глаз, но только в городе после этого разговора ее никто больше не называл открыто цыганкой, но шепоток «цыганка пошла», она слышала достаточно часто, да и отношение к ней стало еще настороженней.

Когда она входила в пору юности, возле городских ворот объявился цыганский табор. Они поставили свои шатры и зазывали горожан, предлагая им свои товары.

Больше из любопытства, чем из-за необходимости что-либо приобрести, Роза вместе с другими решила сходить в табор.

Пришла она под вечер, когда цыгане сидели возле больших костров, расположенных между шатрами. Но стоило ей подойти к какому-нибудь из них, как постепенно у всех сидящих находилось какое-нибудь дело и они расходились. До ее слуха долетали слова «Странница», «Странница пришла». Внезапно возле нее остановилась пожилая цыганка.

— Дитя моё, — обратилась к Розе она, — зайди в этот шатер, — и указала на один из шатров, стоящий несколько поодаль от остальных. Сказав это, цыганка пошла дальше. А Роза, влекомая любопытством, последовала ее совету.

Посреди шатра на куче цветного тряпья сидела очень старая цыганка, то ли дремлющая, то ли погруженная в свои мысли. Не решаясь побеспокоить ее, Роза повернулась, чтобы уйти, но тут раздался голос:

— Заходи, коль уж пришла, про судьбу твою расскажу, красавица, всю правду поведаю.

Однако конец этой привычной фразы старуха как-то скомкала и произнесла почти невнятно. Роза вошла и присела рядом со старухой.

— Вы, правда, можете мне рассказать всю правду? — спросила она.

— Нет, — неожиданно сказала старая цыганка.

— Но хотя бы скажите мне, почему в таборе все меня избегают, а горожане меня еще и называют цыганкой?

— Знаешь ли, существует старинная цыганская сказка, одна из тех, что матери рассказывают своим сыновьям, сидя вечерами у костра. Сказка эта о Страннице Любви, девушке, рожденной вне своего рода, которая своей красотой будет светить, словно костер в ночи. Но горе тому мужчине, который полюбит ее без взаимности, будет он обречен на вечные странствия, без приюта и пристанища.

— А она сама-то сможет найти свою любовь? — спросила Роза.

— Не знаю, в сказке об этом ничего не говорится, — ответила Старуха и прибавила, — а теперь ступай. Придешь позже.

Однако на утро, когда Роза пришла сюда вновь, от цыганского табора не осталось и следа.

С тех пор она часто приходила на это место, надеясь, что табор вернется, и она сможет получить ответы на свои вопросы, которых у нее становилось все больше и больше.

Но цыгане не возвращались, а спустя некоторое время площадь за воротами стали разгораживать под ристалище для рыцарского турнира, организованного старым воеводой.

Один за другим в город стали съезжаться рыцари, привлеченные возможностью поучаствовать в очередном турнире. Это был грубые, покрытые шрамами мужчины, останавливавшиеся на постоялых дворах и в ожидании турнира. Они весело проводили свое время в местных тавернах, безнаказанно задирая горожан, тушующихся перед их грубой силой. Одних рыцарей сопровождали оруженосцы, другие приезжали в одиночку.