Аарон Росенберг - По ту сторону Темного Портала

Туралион сунул одежду ей в руки, а затем повернулся к ней спиной, слегка краснея. Он слышал шорох позади и ждал, пока она скажет, что он может повернуться.

Он резко вздохнул, когда ощутил пару нежных рук на поясе, и почувствовал, как стройная фигура прижалась к нему сзади. Сперва он не двигался, но затем взял ее холодные руки своими и прижал их к сердцу. Он вздрогнул, ощущая, как ее холодные губы поцеловали его плечо, и закрыл глаза.

Как долго он хотел этого? Сколь пылко мечтал? Он давно понял, что до безумия любит Аллерию, но даже не мечтал, что эта любовь может быть взаимной. Хотя последние недели, казалось, она искала его компании; все чаще прикасалась к нему, хотя все в той же дразнящей манере. А теперь…

- Холодно… - прошептала она дрожащим голосом. - Как холодно…

Не в силах терпеть более, он резко повернулся и обнял ее, с трепетом осознавая, насколько нежной была кожа ее обнаженной спины под его мозолистыми, изношенными войною солдатскими руками. Тусклый огонь жаровни сиянием отражался в драгоценных камнях ожерелья, которое обводило ее лебединую шею, и бросал отсвет на ее нежную золотую кожу. Его взор замутился, когда она поглядела на него, от слез чувств столь глубоких, что потрясали всю его душу.

- Аллерия, - шепнул он в ее длинное, заостренное ухо. Внезапно он обнял ее, прижимая к себе крепко-накрепко. - Позволь, я тебя согрею, - порывисто сказал он. - Позволь забрать все то, что причиняет тебе боль, пугает. Я не вынесу мысли о том, что тебе больно.

Он не сделал бы ничего больше, и не попросил бы. Он боялся, что она в любую минуту может возразить, сказать, что просто играла с ним, и, отойдя на расстояние, начнет обсуждать с ним стратегию и тактику. И Туралион простил бы, если бы это было так. Если бы это было все, что она хотела. Если бы это вернуло свет жизни в ее глаза, если бы она перестала быть столь страшно бездвижной.

Она не уходила. Но она поднялась, чтобы коснутся его лица.

- Туралион, - прошептала она и перешла на родной язык. - Vendel'o eranu.

Он нежно коснулся руками ее лица, ее прекрасных нежных щек, и понял, что со всей ее сноровкой, силой и душевным огнем, она была хрупкой. Она никогда не открывала ему свою слабость. Капля скатилась по ее щеке, и на миг он подумал, что она плачет. Спустя мгновенье он понял, что это была лишь капля дождя с ее промокшей головы. Медленно и робко он наклонился, чтобы ее поцеловать. Она ответила тут же, неистово и страстно, обвив руки вокруг его шеи. Отодвинувшись назад, он почувствовал легкое головокружение, а она прошептала:

- Холодно… как холодно…

Туралион взял ее на руки, поражаясь, сколько света было в ней, и положил ее на раскладушку, укрыв мехом их обоих.

И согрел ее.

Туралион потер напряженные, усталые глаза, сморгнув то, что он предпочитал считать слезами усталости.

После их единственной ночи Туралиону сообщили новости, которые потрясли его до глубины души. Аллерия и ее следопыты вернулись с разведки; он узнал тем пасмурным утром - и глазами его наполнились состраданием и болью - что Орда прошлась смертоносным походом по землям Квель’Таласа. И он узнал, что Аллерия тогда потеряла восемнадцать родственников – кузенов, дядей, теть, племянников…

Среди павших был и ее родной брат.

Он кинулся к ней и хотел поддержать ее, но она оттолкнула его. Хотел поговорить – но она отбрасывала любые слова. Будто они не были влюблены… будто даже не были друзьями. Туралион почувствовал, что что-то в нем тогда переломилось, но он притупил боль, ведь он был генералом и лидером Альянса, и он не позволил бы личным переживаниям влиять на свои обязанности.

Но когда он увидел ее тогда, в Штормграде, промокшую до нитки, что-то вновь вспыхнуло в нем, и он надеялся.… Да, глупо было надеяться. Но эта глупость останется с ним до конца дней. Ведь он знал, что, несмотря ни на что, он всегда будет любить Аллерию Ветрокрылую, и та ночь останется самым лучшим моментом во всей его жизни.

- Вон, идут.

Голос Рексара был глубоким и спокойным. Гром посмотрел туда, куда указывал полуогр, и кивнул.

- Значит, они решились, - сказал он, взяв в руки Клиновопль, и его глаза налились огнем в предвкушении сражения. Эта была отнюдь не чисто символическая сила, прикрывавшая отход других кланов в Азерот. В тот день Альянс оказался пред ужасающим противником.

Его пылающие красные глаза сузились, когда он увидел отдаленные фигуры, спускающиеся в мертвую долину. Они и вправду пришли во всеоружии. Где был тот человек, лидер, оставивший своих воинов умирать, чтобы предупредить других? Грому особенно хотелось сразить его.