Арин - Заря

— Мастер Лейрон, можно спросить? — вдруг решила поинтересоваться я.

— Слушаю, — наставник остановился и повернулся ко мне лицом.

— А почему у вас сейчас глаза серые?

— Что?.. — он картинно (почему-то мне показалось именно так) поднял брови, — а какие они должны быть?

— Зеленые, — уверенно ответила я, — сколько вас помню, глаза у вас были зеленые. Ярко-ярко.

Мы стояли прямо напротив окна. Небо уже стало кроваво-красным. Мастер же… удивление из картинного, вдруг стало переходить в настоящее. И сейчас произошло экспериментальное подтверждение моих слов: глаза медленно начали наливаться изумрудным цветом. Что я не преминула заметить:

— Вот как сейчас.

Мастер тут же (мысленно взвыла от зависти) создал магическое зеркало и пораженно всматривался в свое лицо. Минуту спустя он успокоился, уничтожил зеркало и спокойно (на этот раз именно спокойно, а не равнодушно) сказал:

— Нам пора идти, — а на душе как-то легче стало, что передо мной снова такой родной и понятный мастер Лейрон. И я снова пошла за ним.

Мы куда-то спускались. По многочисленным лесенкам и галереям. Интересно куда он меня ведет? Мое любопытство вскоре было удовлетворено — перед мои взором появились массивные, окованные платиной двери (эге, это ж сколько такие дверки стоят?). Мастер подошел к ним и взявшись за широкое кольцо громко стукнул им о дверь. После чего отошел на несколько шагов и встал рядом со мной.

Минуту ничего не происходило, а потом двери медленно и бесшумно раскрылись. И мы вошли в помещение. Оно было очень темным — окон не видно, а из освещения лишь с десяток свечей. Да и сама комната, если не смотреть на её внушительные размеры, больше походила на кабинет ученого — везде книги и свитки, а в глубине… Передо мной предстал мужчина лет сорока на вид, невоинского телосложения, но излишнего веса, как и худобы не было. Глаза светло-карего цвета «светились» умом и никаких психических отклонений, типа мании величия или садизма, не выдавали.

— Здравствуйте, — только и смогла сказать (приключения приключениями, но воспитание у меня всегда было на первом месте). Или я полная дура, или это и есть наш Благой Правитель, по совместительству Главный Зловред.

— Здравствуй, дитя, — чуть улыбнувшись произнес маг, потом перевел взгляд на наставника, — зачем ты привел её сюда?

— Она преодолела песню единства, — тихо и четко произнес мастер.

— Ну что ж, бывает, — пожал плечами мужчина, — это ведь от личности зависит. Если человек большую часть жизни проводит в одиночестве, то потребность в общении и понимании у него не настолько сильна, — надо же, а я надеялась, что просто являюсь сильным магом. Оказывается, все дело в моем образе жизни. Обидно, но терпимо.

— Она отказалась от выбора, — опять шелест осенних листьев во Тьме.

— Так значит, хочешь, что бы я стер тебе память? — удивленно поднял брови правитель, и почему же?

— Блок вы поставить не сможете, а память стертая имеет дурную особенность восстанавливаться со временем, — честно отвечаю так, как чувствую, если ЭТОТ захочет, я ему даже про малиновое варенье, которое таскала из кладовки, расскажу (и чем, честно говоря, занимаюсь до сих пор — мама, заботясь о моей фигуре, практически не давала мне сладкого).

— Умно, — признал маг, потом, усмехнувшись, откинулся на спинку кресла, — даже не хочется лишать памяти такую сообразительную девушку.

— А хочешь, — продолжил он с вдруг «загоревшимися» глазами, — я возьму тебя в ученицы?

Это было так неожиданно, что у меня даже на минуту отвисла челюсть. Повеселив правителя таким видом, резко со щелчком закрыла рот и четко сказала:

— Нет.

— Почему? — изумился маг.

И тут я совершила самую большую в жизни глупость. Я ответида:

— Потому, что я знаю, что произошло четыреста лет назад.

— И что же, — изобразил любопытство маг.

— Город Зари. Любимое детище магов… дальше продолжать правитель? — я хищно улыбнулась.

Тут мужчина посерьезнел и даже чуть погрустнел. Произнес:

— Ты хоть поняла, что ты сейчас сказала? — я поняла… и испугалась.

— Нравишься ты мне, да только теперь тебя убить придется. Не могу я сейчас, поддерживая столько заклинаний, еще одной мозги промыть, — он повернулся к наставнику, — отвести в камеру и поставить Стражу. Завтра придется проводить публичную казнь. Хоть не перед всем народом, — последнее сказано уже себе.

— Но правитель? — удивился мастер.

— Ты споришь? — сказано жестко и холодно, так не похоже на то, каким тоном он говорил со мной.