Далин Андреевич - Слуги Зла

– Тут здорово, да? – гордо спросил Репейник. – Это, знаете, почти что самое красивое место в Черных Провалах. Есть еще озеро с водопадом, но это гораздо дальше на север, и есть еще зал, где фиолетовые такие же, но восточнее, милях в сорока. Но и тут здорово, да?

– Очень, – сказала Шпилька и восхищенно вздохнула. – Вот так смотрела бы и смотрела. Спасибочки, – и лизнула Репейника в ухо.

– Как огонь, – сказал Задира. – Название точное.

– Угу, – задумчиво отозвался Паук. – Я только в одном месте видел столько сразу и таких ярких. В Гранатовой Норе, в Холодных Пещерах. Только туда гораздо труднее попасть – коридор узкий, протискиваться приходится, да еще не каждый и протиснется…

– Ребята, – сказал я, – а вам не хотелось сделать что-нибудь, чтобы стало еще красивее?

– Так сделали, – ухмыльнулся Репейник. – Сюда наши приходят иногда. Отполировать, подчистить… от копоти оттереть. В Шкатулку с факелами не ходят, конечно, но от всего копоть… Пещеры – штука нежная.

– Людям захотелось бы забрать эти камни с собой, – сорвалось у меня.

– Угу, – хмыкнул Паук. – Чтобы цветочки из них вырезать.

Я улыбнулся:

– Вроде того.

– Ну и глупо, – сердито сказал Репейник. – Здесь они живые, а там будут мертвые. Как в том каменном лесу. Надеюсь, ты с людьми о них трепаться не будешь, Эльф? А то они все загадят…

– Дурак ты, Репейник, – обиделась за меня Шпилька. – Это же наш Эльф, а ты про него всякую дурость думаешь!

Репейник смутился. Я хлопнул его по костлявому плечу:

– Я ни за что не стал бы. Это ни людям, ни вам не полезно. Люди из-за этих камней могут переубивать друг друга, понимаешь?

Репейник посмотрел на меня снизу вверх:

– Ну так считай, что они и твои тоже.

– Люди?

– Да нет, эти камни красные… Да, ребята, к вам это тоже относится.

– Угу, – сказал Паук. – Мы уже поняли.

И я понял. Считается, что носить нечто прекрасное не в кармане, а в душе – эльфийский дар, но люди, гномы и эльфы слишком любят ощущение обладания, чтобы точно следовать такому принципу. Бескорыстие – это варварство. Бескорыстие – это глупость. Все всегда думают о том, как хорошо бы что-то заиметь…

Вот и имею. Эти камни и мои тоже. Мне их Репейник подарил.

Ночлеги в пещере, не приспособленной для жизни, сильно отличаются от ночлегов в лесу. Арши мало чувствительны к холоду камня, меня же он пронизывает до костей, стоит только лечь. Ни плащ, ни орочий спальный мешок особенно не спасают. Чтобы не окоченеть до лихорадки, я спал в обнимку с Задирой и Пауком, чувствуя себя крысенком в норе, в куче с себе подобными. Изящная манера Задиры складывать на соседей по ночлегу руки и ноги изрядно выводила меня из себя: просыпаясь очередной раз от тяжести его лапы на своей бедной шее и кошмарного сна, в котором на мою шею уселся буйвол, я щипал его за ухо, отчего просыпались все. Поэтому, выбирая между последним ночлегом в пещере и ночлегом на поверхности земли, я, оставшись в меньшинстве, пытался отстоять второй вариант.

– На самом деле, напрасно, Эльф, – возражал Паук. – Там же опаснее. Часовых надо выставлять, Пуща рядом, да и вообще… тут-то мы дома.

– Паук, – взмолился я, – да я сам прокараулю полночи, только избавьте меня от холода и Задиры! У меня от них все кости ноют!

Шпилька хихикнула, Задира осклабился:

– Ах, какие мы, Эльфы, деликатные создания! Интересненько, а в Пуще ты как спал? На постельке из живых белочек?

Я щелкнул его по носу, он не успел увернуться и обиделся. Паук задумчиво намотал веревочку на палец и вывел резюме:

– Ладно. Поднимаемся наверх.

Репейник, усмехаясь, пожал плечами.

– Эльф в вашей команде в любимчиках, ребята.

– Эльф от лихорадки чуть не сдох, – сказал Паук. – А всего и было, что выкупался в роднике в начале сентября. Люди, они болеют от холода, это учитывать надо. Товарищ-то он товарищ, конечно, но не арш все-таки. Пойдемте к воротам.

Репейник согласно кивнул; вероятно, тирада Паука его убедила.

Ворота, ведущие в Морайю с этой стороны, не охранялись – их было просто невозможно открыть изнутри чужаку, не знающему секрета. Даже если, паче чаяния, он догадывался о существовании лаза и каким-нибудь образом отыскивал отпирающий механизм, его убивали защитные устройства, которые прежде надлежало сделать безопасными. Впрочем, судя по отсутствию трупов около ворот, никому из эльфов или людей не приходило в голову искать тут вход в величайшие из подземелий страны.

Эльфы не знали о рубиновых и аметистовых россыпях. Они не знали о железной руде на юго-востоке Морайи, а об удивительной магнитной породе они не знали в принципе. Когда мне показали, как железные опилки и мелкие гвозди, обретая волшебную видимость жизни, стремятся к бурому булыжнику и прилипают к его поверхности – я определенно решил, что это орочье колдовство. Полозу стоило некоторого труда меня переубедить. Итак, эльфы не знали о большей части здешних сокровищ… знание, вероятно, спровоцировало бы новую войну. Хотя, всем было очевидно, что войны не избежать и так.