Валентин Маслюков - Любовь

Усилие, которое делает человек, чтобы достичь большой и трудной цели, колеблет действительность, мало-помалу меняя ее очертания, так что искажает наконец очертания и самой цели — искомое редко соответствует первоначальному замыслу. Простейшее объяснение этого достаточно хорошо проверенного опытом феномена — «такова жизнь», следует отвергнуть как неоправданно эмоциональное, слышится тут нечто вроде осторожного, в сдержанных выражениях упрека. Но жизнь не обманывает. И не награждает. Она не журит и не поучает, не выдает похвальных грамот и свидетельств о выдающихся достижениях — менее всего жизнь походит на добросовестного школьного учителя. Поощрения и порицания, праздники и несчастья создают себе люди, пытаясь размерить человечески постижимыми понятиями безбрежный океан пространства и времени. А жизнь… жизнь — это только волны, бесконечной чарующей чередой то грозовые, то высвеченные солнцем и все равно безразличные к пловцу бесконечные, бесконечные, как вечность, волны…

Усилия, которые прилагали Золотинка и Юлий, были особенно велики, потому что они, эти двое, не могли отыскать себя и друг друга не переменив мир. И, напрягаясь благоустроить действительность более гармоническим порядком, они обнаружили, что мир не стал проще, что усилие не упрощает, а усложняет мир, что хаос прост, а порядок сложен. Они обнаружили, что совершенно тождественна себе одна только неподвижность, вполне соответствует себе лишь тот, кто ничего не делает.

И потому никак не скажешь, что они нашли в конце концов нечто заветное, нечто такое, что упокоило бы в себе все давние и недавние усилия. Поднявшись на вершину, они не нашли там никакого «жили-поживали, добра наживали». Напротив, они увидели путаницу горных дорог и новые дали, встретили соблазны нехоженого пути напролом каменистыми кручами и перевалами.

Отыскав друг друга, они как будто бы продолжали искать, так до конца и не уверенные, что нашли; они заново друг к другу присматривались, словно опять и опять проверяя, да точно ли это он, она ли? И, если действительно он, она, то я ли это на самом деле?!

И то, что Юлий дважды влюбился в одну и ту же женщину, которая повернулась к нему двумя различными и даже прямо противоположными сторонами женственности, следует признать происшествием скорее символическим, чем необыкновенно-сказочным. Следует искать тут не причуду судьбы — небывало-сказочную причуду, а естественное развитие чувства. Большая, счастливая любовь — это ведь и есть похожая на вдохновенный талант способность влюбляться в одну и ту же женщину!

Через одиннадцать лет после замужества Золотинка решилась исполнить давно взлелеянный замысел и, оставив мужа, детей, отправилась в долгое плавание через главу «Истина» основных Дополнений, она должна была покинуть земную жизнь на полтора года. Вернулась Золотинка с особенным, отрешенно-далеким выражением на лице, которое немало испугало истомившегося разлукой Юлия… И нужно ли говорить, что это была третья женщина в облике Золотинки, в которую опять, без памяти, со страстью ступающего в неведомое юноши, опять и заново влюбился Юлий?! И умудренная, просветленная знанием Золотинка, разве она не нуждалась в любви, чтобы отогреться от пронзительных сквозняков истины? Заново и заново любили они друг друга, словно меняясь местами.

С самого начала, соединившись, Юлий и Золотинка испытывали неутолимую потребность насмотреться друг на друга и не раз заводили разговор, что хорошо бы оставить дела и пожить в уединении, где время принадлежало бы им безраздельно, где мысли и чувства, не увлекаемые новизной событий, обратились бы к постижению существа, а не бесконечно изменчивых явлений, в которых выражают себя события и люди. Все это осталось мечтанием: события, люди не позволили им заняться собой и насладиться философическим покоем. Грозовые раскаты общественных перемен, неустанная борьба с полчищами одичалых едулопов, затем вторжение никому не ведомой прежде нечисти Чернолесья, за спиной которой маячили могущественные колдовские силы, те странные перевороты и подмены, которые впоследствии неточно окрестили заговором волшебников — все это врывалось в жизнь одно за другим, не оставляя как будто бы времени на раздумья. И однако же, при все при том Юлий оставил после себя несколько томов глубоких по мысли сочинений, а слава Золотинки как выдающейся волшебницы перешагнула границы государств и веков.