Ольга Багнюк - Путешествие в Алмазные горы

— К утру мне нужны точные цифры и никаких «приблизительно»!

— Займусь этим немедленно, — ответила настоятельница. — Я могу идти?

— Да. И позови ко мне Луция прямо сейчас. Остальные магистры, которые тоже были там, пусть подойдут через час.

Настоятельница кивнула и вышла из кабинета. Не прошло и десяти минут, как в кабинет без стука вошел магистр некромантии.

— Вы меня вызывали? — склонился он в полупоклоне перед главой монастыря.

— Да, Луций. Хорошо, что пришел так скоро, садись, мы все устали этой ночью.

— Благодарю, — ответил Луций и присел на краешек стула.

— Завтра я созову Совет и доложу о ночном происшествии, — продолжил настоятель. — Озвучивать истинную причину нашего неудавшегося похода я не вижу смысла. У нас с тобой есть время до утра, чтобы подготовить правдоподобное объяснение и конечно же его доказательства.

— Мне кажется, если позволите, — осторожно начал Луций, дожидаясь одобрительного кивка настоятеля, — вы придумали вполне жизнеспособную версию еще вчера вечером, когда выступали на площади перед послушниками. И все, что случилось позже, лишь доказывает правоту ваших слов.

— На Совете я буду обязан выдать источник, из которого получил эту информацию. Как понимаешь, его у меня нет. Это во-первых. Во-вторых, не надо забывать, что ментальный вопль нашей послушницы слышали все маги, включая старейшин и самого императора. И все конечно же нашли отправную точку сигнала. Когда представители Совета осмотрят место побоища и сложат два плюс два, наша версия рассыплется в пыль. В-третьих, Ален привез императору доказательства кристальной честности и невинности милительцев, и свалить на них пробой в нижние миры никак не получится.

— К чему вы клоните? — насторожился магистр некромантии.

— К тому, что тебе придется сдать одного из своих Совету, — с металлом в голосе сказал настоятель. — Мы сотрем ему память частично, чтобы он не выдал остальных, и выставим как живое доказательство оправданности наших действий.

— Значит, версия останется прежней? — едва сдерживая дрожь в голосе, спросил Луций.

— Почти. Твоего черного мы выставим как главного виновника, вызвавшего пробой в нижний мир, откуда хлынули потоки демонов. Будем считать, что мы за ним следили и узнали об этом. А когда узнали, нам пришлось принимать экстренные меры, чтобы не допустить орды голодных демонов в жилые селения.

— Вы понимаете, что меня порвут на части, когда узнают о предательстве? — шепотом спросил магистр некромантии.

— Тогда ты сделай так, чтобы никто ничего не узнал! — отрезал настоятель. — Если меня поймают на вранье и лишат статуса председателя Совета, а заодно и главы монастыря, мне терять будет уже нечего. И я больше не стану покрывать тебя и умалчивать о твоих зверушках, которые сидят на пятнадцатом подвальном уровне. А от знания того, чем ты их кормишь, у старейшин волосы поседеют даже в подмышках. И я уже не говорю о том, что они с тобой сделают, когда узнают, для чего ты вызвал, почему выкармливаешь и как учишь этих тварей обходить магическую защиту, поставленную у императора.

По мере того как настоятель вел разговор, лицо Луция сначала бледнело, а после стало принимать красноватые оттенки, пока не покрылось бордово-алыми пятнами.

— Как вы узнали?! — почти зарычал он.

— Не забывай, я пока еще глава монастыря и знаю все, что здесь происходит. Цель тебе ясна. Убедить в ее правильности я тебя, кажется, смог. Выполняй, время дорого.

На ватных ногах, слегка пошатываясь от слабости, Луций вышел от настоятеля. После столь тяжелой ночи ему предстояло не менее тяжелое утро.

Не успевший выспаться Шторм и старший наставник цитадели, минуя многочисленные лестницы и галереи древней обители Братства, вошли в небольшое, слабо освещенное помещение с большой мраморной ванной посередине. Ванна была наполнена серебристо-голубой слизью, из которой выступала голова черноволосой девушки. Глаза купальщицы закрыты, на бледной коже легкий румянец, кажется, она просто спит.

— И что? — спросил Дракон, войдя вслед за Арканцием в странное помещение. — Какие здесь могут быть сложности?

— Ничего особенно нового, — пожал плечами Арканций. — Она снова умирает, и я не знаю, как это остановить. Нить, связующая душу с телом, истончается, и перенос цитадели только ускорил этот процесс. Ее душа перестает цепляться за земную жизнь, ее здесь ничего не держит. Мы заставляем ее сердце биться, а легкие дышать, но когда связующая нить оборвется окончательно, мы уже не сможем заставить тело продолжать существование. С потерей души оно умрет.