Никос Зервас - Греческий огонь

— Простите, ужасно спешу…

— Ну, хорошо, хорошо… — девочка не обиделась, даже хи-хкает: — Вам не терпится, наверное, жутко срочная тема, хи-хи. Передаю трубку Алисе.

«Алисе? — удивился Ванька. — Ошибся номером? Ах, конечно же, это ведь всего лишь модное сокращение от Василисы».

— Слушаю, — осторожный девичий голос. По телефону немножко другой, но тоже милый.

— Простите, что разбудил. Громко стучало Ванино сердце.

— Не стоит извиняться. Мы с подругой будем ещё долго шушукаться, может быть, до утра. А знаешь, я даже рада, что ты позвонил.

«Ты». Как это могло быть мило. Она произвела его в друзья. Впрочем, теперь всё лишено смысла. Раз-два-три… Сейчас… Ваня набрал в грудь воздуха…

— Звоню попросить прощения. Я поступил с вами подло. Ух, какая пауза, какая тишина. Как после удара. Она растерялась, не отвечает.

— Я не в силах вас обманывать… Наше знакомство не принесёт ничего хорошего. Вы очень милая, красивая и добрая девушка, Василиса. И я не хочу, чтобы вы потом страдали. Из-за меня.

— Не понимаю… — послышалось в трубке.

Ване стало горячо: он почувствовал в голосе девочки боль.

— Простите меня. Вечером, на балу я просил вас ну, в общем… о новой встрече. А по совести… лучше не встречаться.

Он боялся, что Василиса нагрубит ему, может быть, даже заплачет. А дочь президента лишь горько спросила:

— Вас интересует мой отец, не так ли? Для этого вы хотели со мной познакомиться?

Господи, как это страшно! Ваня зажмурился:

— Да.

Тихо качнулись звёзды над бульваром.

— Пожалуйста, забудь обо мне.

Вы умеете слышать пение времени? Иногда, на перепутьях жизни, если в голове тихо и на сердце тоже мёртво,

можно уловить мягкий струнный рокот — это тянутся, трутся и расторгаются золотые тросы судьбы, обрываемые навсегда. Это стучат вёсла, отталкиваясь от чуждого, ненужного берега. Ноу-хау Одиссея: просто уметь проплыть мимо.

Темнели сонные дома по берегам Тверского бульвара, ни огонька. И только в одном из огромных окон ТАСС зеленели слабые отсветы компьютерного дисплея. Говоря по телефону с дочкой президента, Ваня ещё не знал, что в этот самый миг именно там, в этом недремлющем окне, дежурный по московской редакции уже набивал, первую фразу свежего информационного сообщения: молния! Девочка, исчезнувшая во время кремлёвского бала, найдена живой и невредимой.

Солнце ещё не проснулось, а ранние телепрограммы уже рассказывали завтракающим зрителям об удивительном происшествии во время традиционного кадетского бала в Кремле: прямо в вечернем платье и бальных туфельках симпатичная девочка Анастасия Рыкова переместилась из Георгиевского зала на другой берег Москвы-реки, в подвал полуразрушенного, предназначенного под снос «бомжатника» на Софийской набережной.

Улыбающаяся дикторша говорила, забавно потряхивая перистой причёской и разводя руками. Ей вторил импозантный, загорелый ведущий:

— Мы обязательно сообщим нашим зрителям новые подробности удивительной телепортации. Но знаете, по-моему, ещё удивительнее то, что её отыскали вовсе не милиционеры и не бойцы Кремлёвского полка, а… беспризорники, уличная шпана. Девочку обнаружил тот самый Царевич, неуловимый московский гаврош… Оказывается, он умеет не только осквернять памятники, ха-ха. Говорят, что в поисках девочки самоотверженные подростки облазили все трущобы в центре столицы!

… Пока зрители, приоткрыв набитые йогуртом рты, слушали новости, Сарра Цельс уже дробила каблуками тонкий ледок, прихвативший брусчатку «Квадрата» (так колдуны называли главную площадь Москвы).

Госпожа Цельс прибыла на объект «М» уставшая, но весёлая. Вошла, с удовольствием втягивая ноздрями приторный запах курений. Упала в кресло и, прикрыв глаза, стала вспоминать в мельчайших подробностях, будто красочный кинофильм: вот молодые и нежные, они танцуют, переплетая пальцы и взгляды, ничего не видя вокруг.

Огненная подростковая влюблённость, — и так похожа на настоящее чувство!

«Ну вот, наш мальчик созрел… мальчика можно класть под стекло и вживлять кнопки, — посмеивалась госпожа Цельс. — Милый мальчик прославился, выбился в главный сюжет дня, о нём говорит весь город! Сколько пищи для внутреннего динозаврика! Представляю, как этого самовлюблённого кадета раздувает от гордости!» Она понемногу потягивала кофе со льдом. Внезапно дверь в подземное капище отворилась, на пороге возникла дежурная ведьма Эмма Феликсовна.