Дэвид Фарланд - Властители рун

— Пожалуйста, — умоляюще сказал Габорн, использовав все могущество своего Голоса.

Не в силах вымолвить ни слова, Иом лишь кивнула. Габорн стиснул ее руку.

— Не знаю, как, но я приду в Башню Посвященных за вами и вашим отцом… Скоро.

Иом вновь ощутила чувственный трепет, страстное желание, которое у нее всегда ассоциировалось с присутствием Биннесмана. Прикосновение Габорна было таким… нежным, точно она не утратила своего дара обаяния, точно была по-прежнему прекрасна.

Он повернулся, взял короткий меч, лежащий рядом с одним из покойников, спрятал его в складках своего плаща и, не оглядываясь, поспешно вышел из склепа. Его темный силуэт на мгновение заслонил льющийся снаружи солнечный свет.

Он ушел, и Иом почти не смела верить в то, что когда-нибудь он вернется за ней; вернется, чтобы спасти ее.

И все же душа будто оттаяла, согретая его теплом. Он придет.

Как только они остались одни, Хроно Иом сказала:

— Следует быть поосторожнее с этим человеком.

— Почему?

— Он может разбить вам сердце. Хроно произнесла эти слова таким странным тоном, что Иом не могла не обратить на это внимания. Тоном уважения.

Иом охватил ужас. Если она попытается бежать, и Радж Ахтен узнает об этом, ей не будет пощады. И все же она знала, что ее сердце колотится так сильно не от страха, а совсем, совсем по иной причине. Иом приложила к груди руку, пытаясь унять этот стук.

Кажется, он уже разбил мне сердце, сказала она себе.

Спустя два часа после того, как Габорн расстался с Иом в королевском склепе, Боринсон гарцевал на коне перед полуразрушенными воротами замка Сильварреста, размахивая зеленым флагом перемирия, привязанным к копью одного из погибших нелюдей. На его губах застыла вымученная улыбка.

Все тело болело, доспехи были в крови. Конь под ним не так давно принадлежал одному из его воинов, которому он больше никогда не понадобится.

Ему предстояло сразить с Радж Ахтеном в хитрости — игра, в которую ему сейчас меньше всего хотелось играть. Удача отвернулась от Боринсона. Большинство его воинов погибли. Он дорого заплатил за каждую маленькую одержанную ими победу. Его воины прикончили более двух тысяч нелюдей, выбили из седла множество солдат Лорда Волка, убили или вывели из строя немало Фрот великанов, и еще больше дюжины ужасных тварей сгорели в этом безумном огне. Дюжины легендарных «неодолимых» Радж Ахтена, погнавшись за людьми Боринсона, углубились в лес и сейчас были так нашпигованы стрелами, что их трупы больше походили на дикобразов.

И вес же, несмотря на тяжелые потери врага, это нельзя было назвать победой в чистом виде. Радж Ахтен, опасаясь засады, не стал преследовать врагов, а ведь Боринсон в какой-то степени рассчитывал именно на это, уверенный, что в лесу у его воинов будет несомненное преимущество.

Но, с другой стороны, это хорошо, что Лорд Волк опасался засады. Пусть думает, что в лесу скрывается много людей. Король Ордин нередко повторял, что перехитрить можно даже человека, наделенного множеством даров мудрости, потому что «Планы любого самого мудрого человека зависят от того, что ему известно».

Вот почему Боринсон прискакал к воротам замка Сильварреста и осадил коня перед рвом с водой. И вот почему он улыбался.

Один из солдат Радж Ахтена, стоя на закопченной стене, над разрушенными башенками у входа, три раза взмахнул копьем над головой, давая понять, что просьба Боринсона о перемирии принята, и взмахом руки указал на вход в замок. Подъемный мост был опущен, его цепи и механизм расплавились от жара. С одной стороны в нем образовалась огромная дыра, сквозь которую мог бы проехать всадник на коне.

Боринсон не двинулся с места — он не хотел разговаривать с Лордом Волком наедине — и прокричал;

— У меня нет настроения плавать, в таких-то доспехах. Радж Ахтен, у меня для тебя есть сообщение! Может, выйдешь ко мне? Или предпочитаешь отсиживаться за этими стенами?

Казалось безумием обвинять Лорда Волка в трусости, но Боринсон уже давным-давно решил для себя, что здравый смысл — не добродетель в мире, который сошел с ума.

По прошествии некоторого времени, не услышав ответа, Боринсон закричал снова:

— Радж Ахтен, там, на юге, тебя называют Лордом Волком, но мой господин говорит, что ты не волк, а попросту сукин сын. И поэтому имеешь не те склонности, которые обычно присущи мужчинам, а развлекаешься с собаками. Что скажешь?

Внезапно на стене возник Радж Ахтен, сияя, как солнце, с белыми совиными перьями, развевающимися вокруг черного шлема. Неуязвимый для оскорблений, он с высокомерным видом посмотрел вниз.