Тим Доннел: Оковы безмолвия

Для последней ночевки Конан и Дхавана выбрали довольно большую поляну.

Конан разложил на траве полосатую шкуру и с удовольствием на ней растянулся. Дхавана разжег костер и сидел рядом, по-прежнему задумчиво глядя на огонь и почти не прикасаясь к еде. Потом он встрепенулся, как будто что-то вспомнив, и достал из-под рубахи пояс. Парчовый пояс, затканный золотыми нитями, сверкнул в свете костра, и Конан придвинулся ближе, чтобы получше его рассмотреть. Дхавана протянул ему пояс и сказал:

— Сундари, наша сестра, говорила мне, что Критава не погиб, растерзанный тигром, что он жив, но может скоро умереть, и мне, если я пойду его искать, тоже грозит беда… Но она выткала этот пояс и сказала, что в его узорах заключено древнее заклинание. Если мне будет трудно, я должен положить его перед собой и вспомнить сестру…— Дхавана взял из рук Конана пояс, положил на землю и стал легонько поглаживать его кончиками пальцев. Вдруг рядом с ними, на фоне черных ночных кустов, в воздухе появилась легкая сияющая дымка. Колеблясь, она постепенно принимала определенные очертания. И вот перед ними возникла стройная девушка с тяжелыми черными волосами, в яркой шелковой одежде. Дхавана глядел на нее не в силах оторваться. Конан тоже засмотрелся на это ночное видение. Девушка села рядом с Дхаваной, и отблеск костра позолотил ее щеки. Юноша наконец пришел в себя и спросил:

— Это ты, Сундари?! Как ты очутилась здесь, в джунглях, так далеко от дома? Как родители отпустили тебя?

Девушка покачала головой:

— Это я — и не я. Заклинание, вытканное на этом поясе, помогает и мне, и тебе. Теперь, когда ты так близко от монастыря, я знаю, где брат и как можно ему помочь. Но без чужеземца, который один одолел тигра,— девушка посмотрела на Конана долгим взглядом огромных черных глаз, — без его помощи и силы ты ничего не сможешь сделать и погибнешь, как и многие другие. Если могучий чужеземец согласится тебе помочь, я скажу, что делать дальше. А если нет — тебе лучше вернуться, иначе ты и Критану не спасешь, в сам погибнешь…— Слезы катились по ее смуглым щекам, глаза с мольбой смотрели на Конана. Полные, ярко-красные, казалось, созданные для улыбки губы вздрагивали, словно силясь сказать еще что-то. Дхавана переводил взгляд с сестры на Конана, и его глаза тоже просили о помощи.

В тишине, нарушаемой лишь тихими шорохами ночных тварей и потрескиванием костра, раздался решительный голос Конана:

— Я помогу твоему брату, девушка. Ты, как видно, знаешь многое — расскажи, что надо делать, а мой меч не подведет.— И киммериец положил на колени своего верного спутника. Ладонь же его невольно потянулась к туго обтянутому шелковой тканью крутому бедру, такому соблазнительному, такому близкому. Но рука северянина вошла в пустоту…

Девушка улыбнулась, слезы еще блестели на ее ресницах, но от этого она казалась лишь красивее.

— Меч тебе понадобится, но не сразу. Слушайте, что я буду говорить, и запоминайте.— Она закрыла глаза, лицо ее стало отрешенным, и она заговорила на каком-то певучем, непонятном Конану языке.

Дхавана негромко повторял за сестрой на вендийском наречии:

— Жрец, коварная змея… Плен приносит свободу… Немой воин и ткач… Неразлучны, как братья… Странники не едят мяса… Ткут золотую парчу… Узор пояса, узор покрывала… Брат ищет брата… Ткач ищет помощника… Свет солнца, золото сияет… Узел судьбы развязывается…

Проговорив это, девушка последний раз взглянула на Конана и растаяла, только пояс, сверкая, лежал у костра,

Дхавана давно уже молчал, а Конан все пытался понять, что значили эти слова. Но все, что ни приходило в голову, сразу и само собой, было ему чуждо и непонятно. Пусть Дхавана сам разбирается в этих загадках — все равно дело решит меч, в этом киммериец ничуть не сомневался. Поэтому он спросил юношу: — Ну и что хотела сказать твоя сестра? Слов было много, а смысла я не понял. Ты, наверное, разобрался лучше меня — что это за странники, которые не едят мяса, и чем я могу тебе помочь?

Дхавана подложил в костер сучьев, надел на себя драгоценный пояс и сказал:

— Когда боги говорят с людьми, они всегда не договаривают. И дело людей — понять и исполнить их волю. Я понял все, что говорила Сундари, но тебе предстоит трудное испытание. Твоя сила и смелость поистине ошеломляют, но я не знаю, сможешь ли ты притворяться?

— Притворяться?! — Конан расхохотался.— Притворяться, говоришь? Кем хочешь — купцом, князем, хромым, слепым, горбатым, глухим или немым? Выбирай, что тебе нужно. Ты не жил в Шидизаре и не слышал о Конане, иначе бы не задал мне такого вопроса!