Тим Доннел - Оковы безмолвия

Подкрепившись, Конан стал расспрашивать юношу, кто он и куда идет. Дхавана рассказал, что хочет посетить монастырь с храмом Кубиры, бога богатства. Он находится в Потали, небольшом городке к югу от его деревни. Идти туда осталось недолго — два или три дневных перехода.

Юноша говорил охотно, но его рассказ то и дело прерывался тяжкими вздохами, он мрачно смотрел на пламя костра. Конан понял, что какая-то забота не дает ему покоя, и спросил, что его печалит и чем ему может помочь Кубира?

Дхавана грустно улыбнулся и ответил:

— Кубира мне ничем не поможет. Мою печаль могу развеять только я сам. Уже год, как я потерял своего любимого брата — Критану. Мы с ним родились в один день и один час, жили, как одна душа, до тех пор, пока ему не захотелось побывать в храме Кубиры. Приходя оттуда, паломники рассказывали столько чудес о монастыре и этом храме — бог Кубира милостив к монахам. Люди своими глазами видели, какие прекрасные вещи появляются в монастыре по молитве главного жреца Ваджрана — такое могут сделать лишь самые искусные мастера, отмеченные милостью богов. Монастырь ведет торговлю с другими городами и богатеет, прославляя божество и украшая город.

В нашей деревне все занимаются ткачеством. Золотая парча — наш родовой промысел. Никто в деревне не мог сравниться в этом искусстве с нами, Кританой и Дхаваной. Когда Критана собрался в путь, я почувствовал, что уходит половина моей души. Наша сестра, Сундари, умеет предвидеть будущее. Она со слезами просила брата не уходить в Потали, говорила, что там его ждет беда. Но он все равно ушел, унеся с собой наш покой…— Дхавана замолчал, забыв про еду и глядя на пляшущие языки пламени.

Они довольно долго молча сидели у костра. В конце концов Конан улегся спать. Он чувствовал, что Дхавана не причинит ему зла. Завернувшись в плащ и еще раз взглянув на задумавшегося юношу, Конан уснул.

Проснувшись поутру, киммериец увидел, что Дхавана по-прежнему сидит у давно потухшего костра, устремив вдаль невидящие глаза. Конан потряс его за плечо и, когда тот очнулся, сказал:

— Поедем вместе. Раз мой путь лежит через Потали, я, пожалуй, не откажусь посмотреть на чудеса, о которых ты говорил. Садись сзади на коня, и поехали!

Юноша благодарно улыбнулся и легко вскочил на круп коня. Могучий жеребец даже не почувствовал дополнительной ноши, спокойно перешел реку и рысью понес их через поляну в джунгли, куда вела дорога.

Днем они остановились в небольшой деревушке, отдохнули и поехали дальше. До Потали оставалось всего два дневных перехода, но путь шел через непроходимые джунгли, и лишь изредка попадались открытые места, где когда-то были деревни.

Конану не нравились духота и заросли вендийских джунглей. Воздух, казалось, был густым от испарений земли и дыхания растений. Не освежая, он с трудом проходил в горло. Конан то и дело прикладывался к фляге с вином, чтобы избавиться от ощущения вязкости лесного воздуха. Дхавана молча сидел сзади. Похоже, он не замечал ни жары, ни духоты.

Ближе к вечеру они набрели на небольшую поляну. Рядом с дорогой, заботливо обложенный камнями и очищенный от сухих веток, бил маленький родник — все, что осталось от деревни, покинутой много дет назад. Конан напоил коня, напился сам и набрал воды в опустевшую флягу. Дхавана омыл в воде руки и лицо, помолился и, как делали все путники до него, отбросил прочь от родника весь мусор.

Костер разожгли здесь же, и Конан предложил юноше свой плащ, чтобы тот уснул. Но Дхавана явно испытывал какое-то беспокойство и тревожно всматривался в переплетение веток и лиан, которые в сгущавшихся сумерках казались непроходимой стеной. Впервые за весь вечер он, наконец, заговорил:

— Здесь очень опасные места. Много путников погибает в когтях огромного тигра — хозяина здешних лесов. Сначала я даже думал, что этот тигр растерзал и моего брата. Но сестра сказала…— Он осекся на полуслове, с ужасом наблюдая за тем, что происходит за спиной Конана.

Киммериец понял все без слов, резко отскочил в сторону и выхватил меч. Привязанный к дереву конь захрипел и стал биться, стараясь оборвать повод.

Лес огласился протяжным ревом голодного тигра, и вот он уже стремительно выскочил на поляну, готовясь поживиться легкой добычей. Он привык брать дань с этой дороги и ночью, и даже днем. Другого пути в Потали с севера не было, поэтому путники обычно собирались в караваны, чтобы вместе миновать опасные места. Тех, кто путешествовал в одиночку, тигр считал своей законной добычей, и потому мало кому из них удавалось дойти до Потали.