Олаф Локнит - Волки Севера

Маленькое зарешеченное окошко находилось на высоте в полтора человеческих роста, но кладка стен была грубая и киммерийцу не составило большого труда добраться до него. С первого взгляда стало ясно, что выломать вмурованную в камень решетку никому не под силу.

Разочарованный Конан спрыгнул на пол и скривился от боли в затылке. Подумать только, в окно даже ничего толком не видно. Унылая серая площадь, похоже, внутренний двор. Отвратно…

Конан на всякий случай простучал стены, но они оказались сделаны на совесть. Делать было нечего, убежать — пока — невозможно. Варвар задумчиво опустился на ворох соломы, забросил руки за голову и прикрыл глаза.

И тут ему в голову пришла одна очень простая мысль.

— Болваны, законченные олухи! — заорал он и впечатал кулак в стену.— А, нергалово дерьмо, больно! Нет, ну какие же мы придурки! Он потер лоб.— Надо было не шляться по городу, а сразу отправляться к королю! Эртель ведь посол.

Мысль была весьма здравая, но, как свойственно всем здравым мыслям, явилась после драки. «Человек крепок задним умом»,— давным-давно не раз говаривал шемит Аль Браско…

Аль Браско? Так вот почему надпись на гербах наемников показалась ему смутно знакомой!

«Ничего, вот выйду отсюда,— в этом Конан ни на миг не сомневался,— и обязательно наведаюсь к старому лису в гости! Он думал скрыться в Бритунии от праведного гнева киммерийца Конана? Ха! Как же! Придется достопочтенному Аль Браско вернуть все стигийское золото! И я ему еще по шее навешаю!..»

С этой согревающей душу мыслью Конан спокойно заснул.

Киммериец храпел богатырским храпом, а тем временем к двери подошли. Тщательно замаскированное окошко открылось, (оно было хорошо пригнано, и в неярком свете варвар просто не заметил щелей) потом закрылось.

Видимо, стражника с другой стороны дверного проема удовлетворило зрелище спящего заключенного. Заскрипел засов, дверь легко повернулась внутрь. В камеру вошли пятеро: палач с кандалами и котелком углей (наверное, Конана решено было заковать и куда-то перевести; может, сразу на рудники), дежурный охранник со связкой ключей, офицер с нашивками капитана и двое лучников со стрелами на тетивах.

— Разбудить,— приказал капитан, пройдясь по камере.

— Может, сначала заковать? — с почтением спросил стражник.

— Я что, сказал — «заковать»? — раздраженно переспросил офицер.— Ты что, глухой? Отвечай, когда тебя спрашивают!

— Нет, господин капитан,— вытянувшись в струнку, ответствовал напуганный блюститель.— Заковывать не приказывали!

— Тогда в чем дело?

— Ни в чем, господин капитан. Иду…

Дежурному стражнику очень не хотелось подходить к лежавшему на полу черноволосому великану. Знатоки, воевавшие на полуночи, нарассказывали ему кучу жутких историй о варварах из Нордхейма и Киммерии. Кроме того, он видел трупы Веннела и Теккена…

— Эй, вставай! — довольно нерешительно приказал дежурный, для верности лепонько пнув спящего по ребрам. На Конана, обычно очень чуткого во сне, это не произвело никакого впечатления.

— Пни посильнее,— распорядился капитан, скучающе поглядывая на стену.

Стражник помялся, а потом, махнув рукой, с размаху впечатал сапог в бок киммерийца.

Того, что произошло, не мог предвидеть никто. Жуткий рев варвара заставил содрогнуться стены камеры. Все застыли с открытыми ртами.

Огромная лапа сцапала лодыжку дежурного. Парень еще успел жалобно пискнуть, а потом киммериец, вскочив на ноги, швырнул его в капитана. Стражник сбил офицера, и они вместе упали на не успевших отскочить лучников, образовав мешанину из дергающихся конечностей.

Стоявший в стороне палач опомнился и попытался ударить Конана цепями, которые он все еще держал в руках.

Результат сего необдуманного действия не заставил себя ждать. Взбесившийся Конан, не замечая текущей из рассеченного лба крови, схватил палача за грудь и за ногу, и, раскрутив над головой, отправил в полет. Палач ударился о дверь и с характерным хрустом съехал на пол.

Злость у Конана сразу прошла, и он, быстро оглядевшись, увидел валявшуюся на полу связку ключей. Это шанс. Подхватив ключи, варвар выскочил в коридор, заметив попутно, что палач сломал себе шею, врезавшись в створку. Впрочем, туда ему и дорога.

Притворить дверь и запереть на засов — быстрое дело. Конану неудержимо хотелось запеть что-нибудь боевое. Смыться, когда побег был просто невозможен! Осталось разыскать друзей, выбраться из тюрьмы и идти просить аудиенции у короля.