Торн Стюарт - Обитель спящих

Раина съежилась. Она знала. Когда-то давно, когда она лучше помнила, как выглядит блеск росы на листве в ранних лучах солнца, она с отчаянья попыталась убить своего тюремщика. Казалось, он спал так крепко! Она вонзила ему зингарский кинжал по самую рукоять в то место, где, по ее понятиям, у него должно было находиться сердце. И завизжала в ужасе, когда услышала его смех. Он потешался над ней, притворяясь спящим. Что ему было с той царапины все равно, что ей ободрать локоть о камни — конечно, неприятно и кровь течет, но вовсе не смертельно. После этого случая он смеялся над ней три дня, а она потеряла всякую надежду когда-нибудь избавиться от него.

И вот опять он смеется — над ней и над всею людской глупостью. То, что в ее глазах было подвигом, достойным баллады, для него не стоило и выеденного яйца.

— Ты просто зверь, — тихо сказала Раина.

— Ну, — игриво сказал он, — все-таки не совсем. По крайней мере, не обычный зверь, не так ли? Ладно, теперь я вас оставлю. Вот здесь еда. Смотри не забудь поужинать. А, вот еще что. — Он подтолкнул к ней маленький, окованный металлом сундучок. — Это я тоже стащил с галеры. Тут всякие мази, притирания и прочая чушь. Возись в свое удовольствие. Но учти — этот человек склонен чуть что хвататься за нож. Его кинжал и мечи я утопил, но здесь, в сокровищнице, найдется довольно острых безделушек, которыми он перережет тебе горло, если ты не придешься ему по вкусу.

Снова хохотнув, он ушел.

Раина взяла в руки светящийся шар и поставила его в изголовье своей постели. Затем, подхватив утопленника под мышки, рывками принялась перетаскивать его на перины. Это отняло у нее уйму времени и сил, так что под конец она совсем запыхалась.

Передохнув, девушка принялась копаться в принесенном сундучке. Среди множества банок, коробочек и свертков с порошками, применения которым она не знала, нашелся флакон с прозрачной, резко пахнущей жидкостью. Раина зубами выдернула пробку и, едва не прослезившись от невыносимого запаха, поднесла флакон к ноздрям незнакомца. Тот вдохнул глубже, застонал и повернул голову. Только теперь Раина заметила темно-багровые свежие отметины на его горле.

Она снова всхлипнула. Проклятое чудовище! Зная характер своего тюремщика, ей следовало притвориться равнодушной и презрительно молвить что-нибудь вроде: «Зачем ты приволок мне эту падаль? Ах, он еще и жив? Так забери и выкини его сейчас же, потому что он, конечно же, скоро издохнет и будет вонять, как стая стервятников!» Вот как следовало бы ей поступить, и тогда довольная ехидная улыбка на драконьей морде сменилась бы гримасой разочарования, он отволок бы этого несчастного к берегу, утопил бы в море и забыл про него. И снова был бы в ее власти.

Но она не смогла так поступить. Смутно сознавая, что косвенно была причиной гибели многих неосторожных мореплавателей, она не могла хладнокровно казнить еще одного несчастного. Она не знала, для кого это делала — для себя или для этого незнакомца, но ей вдруг безумно захотелось, чтобы он остался здесь и выжил… Чтобы открыл глаза, улыбнулся и сказал:

«Спасительница… любимая… как ты прекрасна!..»

И вот он остался — на горе ей или на счастье, она еще не знала.

Видя, что утопленник постепенно приходит в себя, Раина принялась растирать ему холодную грудь. Взгляд ее невольно скользил вдоль его плоского, с рельефными красивыми мышцами живота, к густой поросли, к… Тут она почувствовала, что волна желания стремительно поднимается в ней, а руки движутся уже не с силой, а лаская и поглаживая… Она так давно не видела настоящего мужчины, что готова была оседлать его тотчас же, не дожидаясь, пока он придет в себя.

Он вдруг шевельнулся, какой-то хриплый звук вырвался из его горла.

— Дракон… — еле внятно прохрипел он. — Дракон.

— Разве я похожа на дракона? — проворковала Раина, по-прежнему гладя его. Ее пальцы уже приближались к заветному месту, голос звучал тихо и нежно. — Открой глаза и взгляни на меня. Разве я похожа на дракона?

Он открыл глаза и сел, даже не заметив прикосновений ее ласкающих рук. Глаза у него были синие. Сейчас, правда, их синий цвет был несколько мутноват, но все равно, они были прекрасны. Раина начала понимать, почему ее хозяин назвал свою добычу «красавцем» — пожалуй, теперь, рассмотрев его как следует, она готова была признать, что он просто бог.

— Что ты уставилась на меня, женщина? — недовольно поинтересовался он, уловив ее обожающий взгляд. — Кто ты такая? И откуда здесь взялась?