Марина Колесова: Мевервильский оборотень

— Каролина, яблочко от яблони…

— Отец, неужели Вы думаете, я позволю ему даже помыслить о чем-то таком, и он под моим надзором сможет думать о чем-то греховном? Вы не доверяете мне?

— Нет, что ты, дочь моя. В твоих способностях я не сомневаюсь. А это что за книга? — герцог указал на книгу, лежащую на столе.

— Его стихи. Хотите, почитаю?

Каролина потянулась к книге.

— Нет, нет, моя радость, уволь, — герцог поморщился, — это ты до стихов охотница, а я их на дух не переношу. Кстати, чем читать мне стихи, ты бы лучше выдрала для начала мальчишку, чтоб объяснить как должно меня встречать иль охране приказала, — он кивнул на стоящего у лавки Дерика, — раз уж хочешь оставить его, то хотя бы правила поведения объясни. И пожестче, да посуровей покорности учи, сыну колдуна то не повредит. А еще лучше не сама, а прикажи охране плетью выдрать.

— Он совсем еще мальчик, отец. Он просто растерялся. Я все сумею объяснить ему сама.

— Ну и что с того что мальчик? Не до смерти же пороть прикажешь… а если и помрет, потеря не велика будет.

— Я учту, и если посмеет меня ослушаться именно так и поступлю, — она повернулась к Дерику: — на колени встань. Его светлость именно так приветствовать полагается.

Дерик поспешно опустился на колени и склонился к полу.

— Вы удовлетворены, отец? — перевела на него взгляд Каролина.

— Ну смотри, дело твое… Главное не распускай… этой черни лишь дай волю…

— Не волнуйтесь, отец. Я умею добиваться покорности.

— Это радует, дитя мое. Но ты все-таки пожестче с ним, а потом, как освободишься, зайди ко мне. Я обсудить с тобой хотел, кого пригласить на бал в конце следующей недели, — герцог притянул дочь к себе, поцеловал и вышел.

Его дочь вновь задвинула щеколду на двери и вернулась к лавке, у которой стоял Дерик:

— Слышал, что сказал герцог?

— Да, госпожа… я постараюсь очень покорным быть… — тихо выдохнул Дерик.

— Это радует, — кивнула она, — чем покорнее будешь, тем меньше шансов, что мне наказывать тебя придется. Можешь встать.

Дерик поднялся с колен, повернулся к ней. Она кончиками пальцев чуть запрокинула ему голову:

— Это мой кабинет, ты будешь спать там, — она рукой указала на небольшую нишу в дальнем углу, где стояла узкая кровать, — мои комнаты, вон за той дверью, — махнула рукой на гардину в дальнем углу: — Туда тебе входить запрещено. Так же как и разговаривать со всеми кроме меня. Узнаю, что нарушил эти распоряжения, живьем шкуру спущу. Сейчас я прикажу, тебе принесут одежду, и до утра можешь отдохнуть. Утром я приду за тобой.

— Мне совсем нельзя ни с кем говорить? — с дрожью в голосе переспросил Дерик. — А если что-то для Вас, а если Ваше распоряжение какое выполнить?

— Мы с тобой договоримся так: если мы вдвоем — можешь болтать, если есть кто-то еще, говоришь лишь то, что велю я. А если открыл рот без моего присутствия, доложишь сразу мне: что сказал и по какой причине. Посчитаю слова необходимыми — спущу, а нет — будешь строго наказан. Если же вовсе не доложишь, то когда узнаю, к палачу прямой дорогой отправишься. Заранее хочу предупредить обычно я рано или поздно узнаю обо всем, поэтому для тебя будет лучше, если сам обо всех своих провинностях рассказывать будешь. Потому что хоть и накажу, но не до смерти…

— Я все понял, госпожа, и ежели оплошаю в чем, сразу признаюсь, — испуганно глядя на нее, заверил Дерик.

— Повторять не буду, мне нерадивые да лукавые слуги ни к чему.

— Я понял, понял, госпожа.

— Да, вот еще, — она отпустила его, отошла к столу и, достав из ящика, исписанный лист протянула ему: — Эти стихи должен к завтрашнему утру наизусть выучить. Я всем скажу, что это твои. Так что постарайся, терпеть не могу, когда декламируют запинаясь.

— Да, госпожа, — Дерик взял лист со стихами и склонился перед ней.

Она подхватила со стола его книгу и шагнула к двери, ведущей в ее комнаты. Потом обернулась:

— Кстати, звать тебя как?

— Дерик.

— Глупое имя какое-то… — она недовольно повела плечами, — я буду звать тебя Фредерик, ну или просто паж. Ты же теперь мой паж, мальчик, — она рассмеялась и скрылась за дверью.

Через некоторое время в дверь, что вела в коридор постучали и раздался тоненький девичий голосок:

— Мистер Фредерик, откройте. Ее Светлость, миледи Каролина, велела передать Вам одежду.

Дерик понял, что покои его госпожи имеют выход не только через его комнату. Накинув на себя плащ, он отпер дверь. Молоденькая служанка, почти его ровесница, сунула ему в руки большой сверток с одеждой, после чего скороговоркой проговорила: