Мария Поль - Стремящаяся Ввысь

Ворон стоял на крыльце и следил глазами за то увеличивавшейся, то уменьшавшейся багровой точкой.

Иногда доносилась песня, заставляя сердце пропускать удары.

Ирбис неслышно подошла к брату и встала рядом.

— Она действительно умеет летать.

Оборотень вопросительно покосилась на золотокожего.

— Удержаться на спине дракона, выделывающего такое! Это многого стоит.

— Если ты хочешь… вперед!

— Не могу, Ир. Я никто рядом с ними. Я не хочу портить радость их песни.

— Это твое дело. — Пожала плечами Ирбис. — Я спать.

Но Ворон не обратил внимания на исчезновения сестры и стоял, сжав руки в кулаки и вслушиваясь в едва доносившуюся мелодию.

Мы, хохоча, свалились на берег озера, того самого, в котором до этого купались. Долго валялись, глядя на звезды. Рядом с драконом холод отступал, прятался за гранью восприятия и сознания, напоминая о себе только легким покалыванием промозглого ветра.

— Как ты думаешь, — повернулась я к дракону, — Учитель может дать мне крылья?

— Не знаю милая. Может и сможет, может и нет. А может просто не захочет.

— Почему?

— Ты хочешь превратиться в чудовище? Ведь крылья означают, что ты никогда не сможешь снова стать человеком.

— Я знаю. — Тихо пробормотала я и тряхнула головой. — Ой, давай сегодня без умных слов. Присоединиться не хочешь?

Я стянула сапоги и с разбегу сиганула в воду. Бордовый дракон с места прыгнул-спланировал в воду, подняв кучу брызг и разломав недоломанный лед.

Ледяная вода покалывала тело, вызывая желание убежать на берег. Я невольно вспомнила письмо Райского Архипелага.

Мимо стрелой пронесся Пламенеющий Уголь, обдав меня теплым потоком воды. Хорошо, что озеро было не особенно большое: дракону было сложно развернуться. Я подкараулила момент, и, когда он проплывал мимо, ухватила его за хвост. Дракон в шутку взревел, пытаясь меня схватить. Мы еще долго дурачились, отфыркиваясь и хохоча.

— Хнэт! — воспоминание гулким молотом ударило в сознание и я стрелой выскочила на берег. Надо сказать, поздно вспомнила. Несмотря на заклинание нечувствительности и присутствие Пламенеющего Угля я замерзла.

— Уголек, помоги высушиться!

Дракон неспешно вылез из воды, отряхнулся, как собака, обдав меня сотнями жалящих брызг, и только тогда соизволил повернуться ко мне. Он чуть насмешливо наклонил свою увешанную рогатой короной голову, хитро сощурился багровыми глазами со зрачками-расщелинами и дыхнул на меня обжигающим пламенем. И вот я уже стою в сухой одежде и с волосами, вставшими дыбом, как у перепуганной кошки.

— Что случилось, милая? — ласково спросил дракон, пока я устраивалась поудобнее в его больших лапах.

— Я же обморозилась, помнишь?

Пламенеющий Уголь смешно нахмурил лоб а потом честно сознался:

— Нет. Я не Учитель, чтобы сразу же все раскладывать по полочкам.

— Ну, помнишь, когда мы разворошили гнездо нежити?

— Расскажи. — Потребовал дракон. — Словами! — Немного испуганно добавил он, видя, что я приготовилась петь.

— Да все просто: мы наткнулись на огромное гнездо нежити, пока шли по горам.

— Огромное?

— Особей двести наверно. — Дракон ничего не ответил, только сжал меня чуть крепче. — Я отправила ребят ехать дальше, а сама осталась отвлекать. Честно, думала сдохну, но потом непонятно откуда пришла сила, которая уничтожила всю нежить и вызвала небольшую лавину. Конечно, ребята вернулись и выкопали меня, но пока выкапывали я успела все себе обморозить.

Дракон подумал немного, а потом тихо мурлыкнул, обдав меня горячим дыханием:

— Прости.

— За что? — Удивилась я.

— Я виноват. Я услышал твой крик и отослал тебе силу. Правда, не знал, что ты в этом мире, и отправил с учетом барьеров, межмирных пустот. Думал, пока до тебя дойдет — уменьшится раза в три-четыре. А оказалось нет. Вот и жахнуло.

— Так это из-за тебя я магии лишилась?!

— У тебя даже силу выжгло?!

— Представь себе! Очень неприятные ощущения! — Я поежилась, и добавила тихо, — как будто в груди вместо души огромная дыра.

— Прости, милая.

Мы надолго замолчали, думая каждый о своем и наслаждаясь тишиной и обществом друг друга.

Наконец я огляделась и воскликнула от удивления:

— О! Это же то самое озеро, где я сидела, когда убегала из дому! Где-то тут даже был мой шалашик. — И обувшись, отважно ринулась на сражение с прибрежными кустами. — Да, точно! Остался! Совсем обветшал, бедный. А построила я его, однако, на славу! До сих пор не провалился. Даже полочка осталась! Надо же! Гребешок! Мне папа его выстругал, когда совсем мелкая была.